Книга о красивой жизни. Небольшая советская энциклопедия

Человек не спеша распаковал свой сверток, оборвал бечевку и аккуратно свернул газету. Появился лом. Мужчина высоко поднял над собой отвесный ствол и, примерившись, ударил по брусчатке, норовя попасть в стык между камнями. Удар получился звонкий, с искрами, но безуспешный. Лом опять поднялся и рухнул по камням. К работяге по-хозяйски медленно приблизился постовой, дежуривший, как обычно, у Мавзолея:

— В чем дело?

— Протестую, — коротко выдохнул человек, нанося очередной удар.

— Против чего? — Рука милиционера уже дотянулась до кнопки аварийного вызова наряда, укрепленной на портупее на левом плече.

Человек достал из кармана брюк аккуратно сложенную «Правду» и протянул:

— На второй странице внизу.

На второй странице внизу милиционер и сам сегодня читал: цена на водку подскочила почти вдвое. Поэтому разворачивать он газету не стал, но и действовать не стал, услышав скрежет разворачивающейся черной «Волги», выскочившей по улице Разина на недопустимой для простых смертных скорости. Из машины выскочили двое, ловко и почти без насилия подхватили и засунули на заднее сидение протестанта вместе с его ломом. Через секунду машина рванула с места происшествия в сторону Лубянки.

Пара вспышек все-таки продемонстрировала наличие свидетелей, как всегда в таких случаях, иностранных.

В тот же вечер «Свобода», «Свободная Европа», Би-би-си и «Голос Америки» в своих репортажах сообщили о странной акции протеста на Красной площади. Утренние газеты опубликовали два фото: на одной были видны только руки, вздымающие над головой перед ударом обыкновенный лом, на другой — нелепо задранные ноги, торчащие из автомобиля на фоне куполов Василия Блаженного.

Разговоров и комментариев хватило на неполных два дня, после чего тема затихла и исчезла.

Как исчез и тот человек в недрах компетентного заведения.

И все бы и кончилось, как всегда, ничем.

Но через неделю в Тушине, на улице Фабрициуса, ночью появилась жалкая баррикада: какие-то картонные ящики, арматура, мотки проволоки, пара бревен, рухлядь и строительный мусор.

Баррикаду никто не охранял и не защищал. Служба озеленения и уборки улиц разметала хилую хулиганскую выходку, но на следующую ночь на Шарикоподшипниковой, проезде Шмидта, Ткацкой, Мытной, Артамонова и в Курьяново появились похожие сооружения. Разумеется, разметали и разобрали и эти.

На следующую ночь в разных углах города появилось более двух десятков никем не защищаемых баррикад. Милиция и органы заметались по городу, ночные наряды были усилены вдвое за счет срочно вызванной милиции из Рязани и Тулы.

Тем не менее число завалов не уменьшалось, и даже росло. Более того, они появились в Туле и Рязани, а затем, как пожар, по всей стране. Теперь строители баррикад не таились: на каждой работало до полусотни людей, и два несчастных патрульных ничего не могли с ними сделать, а когда, наконец, подмога приезжала, толпа успевала рассеяться в ночи по своим жилищам, явно недалеким.

Милиция, армия, органы и городские службы рухнули и сдались через две недели после появления первой баррикады. Теперь их никто не разбирал и не убирал. Движение на улицах стало затихать — от окраин к обкомам и райкомам, а в Москве — к центральным площадям. На заборах, стенах домов и газетных стендах стали появляться и множиться самодельные корявые плакаты и плакатики: поднятые над головой руки, сжимающие лом.

18 апреля на Красную площадь вышло несколько тысяч человек — с ломами. Они принялись стучать и выворачивать камни. Через два часа раздались три мощных взрыва: в Кремле, на Старой площади и на Лубянке. Это был акт капитуляции. Но из пустых зданий никто не вышел, и никто не знает, по каким углам и бункерам рассосались обитатели этих трех столпов государства.

Настало оцепенение. Паралич. Глубокий и прочный ступор. На все обращения встревоженных и явно паникующих правительств и международных организаций страна отвечала гробовым молчанием.

И тогда в страну вступили войска ООН. Не встречая никакого сопротивления, но и никем не приветствуемая, армия продвигалась к Москве.

Медленно, шаг за шагом, жизнь возвращалась — началась какая-то торговля и раздача продовольствия, люди вместе с солдатами приступили к разбору завалов и накопившегося мусора. На 1 июня были назначены выборы в местные органы самоуправления. Через месяц — в городские и областные органы власти, 1 сентября состоялись выборы в Учредительное собрание.

На этих выборах победу одержали коммунисты, набравшие 37.2 % голосов, аграрно-православная партия заняла второе место, торгово-промышленная иудаистская — третье, еще три десятка партий завоевали по одному-три мандата, однако больше всех оказалось беспартийных, так называемых независимых.