Книга о любви

Так они и познакомились. Шэрон отправилась в Айдахо, и приемная семья с радостью пригласила ее в дом. Ей пришлось отвечать на много непростых вопросов: младшая внучка хотела узнать все о своей матери и допытывалась, почему Шэрон не смогла помочь ей. Но потом все наладилось, и между ними сложились крепкие отношения, которые продолжаются и по сей день. Они оказались очень разные, но эти три женщины сумели найти общий язык, несмотря на различия. “Я иудейка, а мои внучки принадлежат к консервативной баптистской церкви, – рассказывает Шэрон. – Я социальный работник, а они ненавидят социальных работников за то, что те всюду суют свой нос. Наверное, можно сказать, что наши взгляды на жизнь прямо противоположны. Но знаете что? От этого нам только интереснее общаться друг с другом”. Внучки катали Шэрон “по грязюке” в кузове грузовика и поили ее своим любимым коктейлем из томатного сока с темным пивом. Теперь, когда артрит не дает Шэрон много путешествовать, они каждую неделю общаются по скайпу.

“Наше воссоединение заставило меня уже не в первый раз осознать, что принять в семью чужого ребенка означает связать себя странными родственными отношениями, – пишет о своих внучках Шэрон в недавно опубликованном эссе. – Что в усыновлениях и воссоединениях важную роль играет умение приспосабливаться. Что наследственность – великая сила. Что родственные отношения всегда приносят нам благо, неважно, как они выглядят. Что жить можно по-разному, и любой образ жизни по-своему ценен, и нам всегда будет чему поучиться друг у друга”[215].

Когда мы закончили интервью, Шэрон показала мне свой дом. Мы словно изучали выставку семейных фотографий. Я запутался в этом множестве улыбающихся лиц. Но вскоре понял одну важную вещь. Шэрон воплотила в своей жизни модель, которую она сама называет “расширенной версией семьи”. В этой модели степень родства определяется не генами, а близостью отношений, тем, как много люди дают и получают друг от друга. “Родственные чувства в конечном счете сводятся к признательности и благодарности между членами семьи”, – говорит она. Потому что, посвятив своему делу всю жизнь и многому научившись, Шэрон поняла главное: больше всего на свете она любит тех, кого вырастила, и жертвы, на которые приходится идти ради детей, всегда сдобрены радостями. Если вы решили стать родителем, вам неизбежно придется мучиться противоречивыми чувствами. Вас ждут долгие периоды сожалений. Вы будете обзывать детей чудовищами, а то и кем похуже. Но самое главное останется за пределами сомнений.

В то утро, когда я пришел поговорить с Шэрон, у нее разрывался телефон. Ее родная дочь позвонила, чтобы рассказать, что у нее умирает кошка. Потом внучка, живущая в Бойсе, оставила сообщение на автоответчике. Прислала смс племянница. “Когда-то мне бы и в голову не пришло сказать такое, но с годами общество детей и внуков стало для меня милее любого другого, – призналась Шэрон. – Они мои духовные наставники. Я стала совершенно другим человеком благодаря им. И пусть мой жизненный путь принес мне немало горя, я не променяю его ни на что. Моя семья – лучшее, что дала мне жизнь”.

Уроки родительского мастерства

Любовь не требует теоретической подготовки. Она определяет нашу жизнь, неважно, сознаем мы это или нет. Да, ужасные трудности в поисках общего языка с детьми, подобные тем, через которые пришлось пройти Шэрон (а кому удавалось вырастить детей легко и без проблем?), заставляют задуматься, что неплохо было бы побольше узнать о любви. Может быть, если мы будем знать о ней чуть больше, то сможем любить чуть лучше. Может быть, если мы поймем, как работает сердце, никто не сможет его нам разбить.

Наука о любви – это вам не арифметика. Это сплошная путаница, неясности и загадочные переменные. Наука о любви во многих отношениях и не наука вовсе. Однако человечество постепенно накапливает данные, и из них уже начинает вырисовываться знание. Конечно, до практического руководства еще далеко, да и вряд ли его когда-нибудь удастся написать, однако, предприняв небольшое исследование, я начал понимать самое важное в отношениях с детьми.

Долгое время среди ученых шли споры о младенцах, которые не плачут, по крайней мере в тесте по “Процедуре непривычной ситуации”. Мать выходит из комнаты, а ребенок остается спокоен и невозмутим. А когда она возвращается, малыш выражает куда меньше радости по этому поводу, чем плачущие дети. Со стороны это выглядит так, будто ему и одному играть хорошо.