Книга о любви

Но участь Монтеня была иной. Конечно, местами его дополнения и отступления выходят за пределы нашего понимания, но в основном правки добавляют в сочинение мудрости. “И надо сказать, по мере того как достигают не то чтобы конца, но свободного парения эти эссе, все яснее, все отчетливее проступают контуры жизни”[531], – пишет Вирджиния Вулф в эссе, посвященном Монтеню[532]. Она очень верно заметила его приверженность жизни. Пусть критики упрекают Монтеня в нелогичности и неточностях – их нападки бьют мимо цели. Монтень и не пытался выстроить последовательную цепочку логических доводов. Он пытался выразить на бумаге работу своего ума, используя свободные ассоциации как метод философских построений.

Воспоминания как сюжетные построения требуют аналогичного подхода. Чтобы извлечь смысл из нашего прошлого, надо погрузиться в него, посетить все сентиментальные уголки и ностальгические кладовые в доме памяти. Большая часть того, что там обнаружится, интереса не представляет – это просто хлам, который с легкостью можно забыть. Вот почему сеансы психотерапии зачастую протекают так скучно. Но если не отступать, продолжать перебирать воспоминания, переписывать черновики памяти, можно откопать крупицы мудрости, в точности как это удавалось Монтеню. “Если бы и другие всматривались в себя так же пристально, как это делаю я, то и они нашли бы себя такими же, каков я, т. е. заполненными всякой тщетой и всяким вздором, – писал он. – Избавиться от этого я не могу иначе, как избавившись от себя самого. Все мы проникнуты суетой, но кто это чувствует, тот все же менее заблуждается; впрочем, может быть, я и неправ”[533].

Кроме того, а разве у нас есть другой выход? Прошлое не изменить и не запереть на замок, – значит, надо как-то научиться обращаться с ним. Джеймс Пеннебейкер, социальный психолог из Техасского университета в Остине, десятилетиями занимался изучением существенных преимуществ, которые дает осмысленное противостояние прошлому, особенно тому, что хочется забыть. В ходе этих исследований он проводил работу со студентом старших курсов по имени Уоррен[534]. Уоррен отлично учился на первом курсе, однако на следующий год его успеваемость резко упала, и вскоре он был вынужден покинуть учебное заведение. Пеннебейкер подключал Уоррена к датчику частоты пульса и задавал ему вопросы, касающиеся эмоциональной жизни. Большинство вопросов не вызывали ярко выраженной реакции. Например, на вопрос о его проблемах с девушкой Уоррен ответил, что у них “были разногласия насчет сексуальности”, но ничего серьезного. (Его пульс при этом лишь немного участился – до семидесяти семи ударов в минуту.) Та же картина наблюдалась, когда ученый задавал ему вопросы о колледже, о будущем и даже о провале на экзаменах: Уоррен отвечал холодно и равнодушно, его пульс оставался ровным. Однако когда Пеннебейкер спросил его о разводе родителей, пульс Уоррена участился почти на тридцать ударов в минуту и перевалил за сотню. При всей интенсивности физиологической реакции Уоррен настаивал, что развод родителей никак его не задел. “В этом не было ничего особенного”, – отвечал он. Будто и говорить не о чем. Когда исследователь показал Уоррену данные его пульса, тот страшно удивился. Он и не подозревал, что так переживает на этот счет. Результаты опыта убедили Уоррена разобраться в своих негативных эмоциях и попробовать отыскать их причину. И хотя самоисследование не избавило его от этих чувств, уровень тревожности, как показали измерения, существенно понизился. “Прямо взглянуть на травмирующее событие помогает понять и в конечном счете принять его, – пишет Пеннебейкер. – Проговаривая или записывая все, что мы держим в себе, мы переводим случившееся на человеческий язык. Когда событие изложено словами, становится проще понять его, а потом и оставить его в прошлом”[535]. Слова исцеляют – сама попытка описать произошедшее, выразить его в устной или письменной речи, приносит существенную пользу.

В одном из своих наиболее значимых исследований Пеннебейкер и его коллега Сандра Билл попросили группу случайным образом отобранных студентов пройти курс “психотерапии письмом”. Контрольная группа получила задание описывать несущественные вещи, например, как они расходуют свое время. Экспериментальной группе были даны примерно такие инструкции: “Последовательно опишите самые болезненные и печальные события, какие только происходили в вашей жизни. Событие может быть любым, главное – чтобы оно действительно глубоко вас затронуло. Лучше всего, если это будет что-то такое, чего вы еще ни с кем подробно не обсуждали. При этом очень важно не сдерживаться и не избегать описания самых глубоких переживаний и сокровенных мыслей”[536].