Книга о любви

С этой точки зрения настоящая любовь – это испытание на выносливость. В прямом смысле. В знаменитом многолетнем исследовании Гранта, которым долгое время руководил Джордж Вейллант, испытуемых гарвардцев еще во время учебы заставили пройти тяжелейший тест на беговом тренажере. (Они должны были бежать пять минут или столько, сколько продержатся, со скоростью семь миль в час при уклоне дорожки 5 %.) Во время бега у них измеряли частоту пульса и уровень лактата в крови[617]. К удивлению ученых, впоследствии оказалось, что уровень физической подготовки не является показателем здоровья в перспективе. Однако дальнейшие наблюдения выявили более странную закономерность: большинство испытуемых, продержавшихся на тренажере дольше других, смогли построить крепкие отношения[618]. И это относилось не только к бегу: Вейллант заметил, что между результатами всех испытаний “на выносливость и стоицизм”, которым подвергали испытуемых, и теми показателями, которые говорили о присутствии в их жизни любви, наблюдалась отчетливая зависимость[619]. “Эти испытания позволяли нам оценить упорство человека, – говорит Вейллант. – Они доказали, что упорство требуется не только в беге, но и для того, чтобы создать надежные отношения”. В одном из последних описаний исследования Гранта Вейллант утверждает, что существует всего “два столпа счастья”. “Один – это любовь, – пишет он. – Второй – это способность так справляться со всеми жизненными трудностями, чтобы не оттолкнуть любовь”[620].

Вейллант имеет в виду, что сохранить любовь, особенно в непростых жизненных обстоятельствах, нелегко – для этого нужна твердость характера. Нужны сильные мышцы и крепкий хребет, как у марафонца или курсанта на стадии начальной военной подготовки. Вопрос в том, откуда берется эта сила? Как мы растим в себе упорство, чтобы строить отношения? Что не дает нам сдаться?

Ответ звучит парадоксально, как замкнутый круг: мы учимся любить, когда нас любят. Джон Уотсон и его сторонники ошибались, считая, что любовь делает нас слабыми и избалованными. Все наоборот. Тот, о ком никогда не заботились с нежностью и любовью, не найдет в себе силы полюбить и отваги, чтобы продолжать отношения. Он просто не понимает, как много усилий для этого нужно приложить. Привязанность глубоко преображает нас, меняя все, что затрагивает. Любовь – то самое “зачем”, которое позволяет выдержать почти любое “как”.

Эта тема всплывает вновь и вновь, проходит через всю жизнь, повторяется, как тонический аккорд в симфонии. Вновь и вновь наука обнаруживает связь между присутствием в жизни человека любви и его способностью справляться с любыми трудностями, будь то ракетный обстрел, нехватка денег, хронические боли, диабет, военная подготовка или экзамены в колледже[621]. (Как сказал Эрик Берн: “Любовь – это психотерапия, созданная природой”[622].) Это благодаря любви дети с надежным типом привязанности быстрее осваиваются в детском саду. Это из-за любви дети восприимчивых родителей лучше учатся в школе. Это любовь позволяет людям, счастливым в браке, достигать большего на работе и меньше бояться неудач[623].

Жизнеутверждающая сила привязанности не ослабевает даже в самых критических обстоятельствах. Майк Мэтьюз, психолог из военной академии Вест-Пойнт, провел интервью со 116 капитанами и майорами, вернувшимися после выполнения боевой задачи в Ираке и Афганистане. Он попросил офицеров описать самый трудный опыт, пережитый ими на войне. Потом он попросил их выбрать из двадцати четырех человеческих качеств одно, наиболее полезное на войне. Больше всего голосов набрало умение работать в команде, сразу за ним шла храбрость. А вот третье по частоте качество оказалось неожиданным, по крайней мере для меня. Боевые офицеры утверждали, что способность любить – важнейшее качество для выживания на войне. Любовь к боевым товарищам позволяла им не сойти с ума[624][625].

В другом исследовании группа ученых под руководством Захавы Соломон из Тель-Авивского университета опросила 164 израильских военных, побывавших в плену в ходе Войны Судного дня[626] в 1973 году[627].

Ученые пытались понять, почему одни солдаты много лет страдают от посттравматического стресса, в то время как другие после освобождения вернулись к нормальной жизни. Они обнаружили, что большинство “самых стойких” солдат – те, кто лучше других перенес плен, – имеют надежный тип привязанности. Когда их расспрашивали, как им удалось выжить в плену, такие солдаты чаще всего говорили, что черпали силу в мыслях о родных и близких[628]. Эти “воображаемые встречи” помогали им терпеть ужасы плена. Поэтому, заключили ученые, надежный стиль привязанности способствует смягчению симптомов посттравматического расстройства.

Но любовь не анестетик. От того, что эти пленные любили кого-то и имели надежную привязанность, они страдали не меньше остальных. Им приходилось даже тяжелее, потому что они сознавали, что могут потерять. Но они знали, зачем они страдают, и это все меняло.