Книга о Петербурге

Лишь некоторые циники вроде вашего покорного слуги находили парадоксальным название «Леновощ». Ну скажите на милость, как можно, в принципе, Ленина сближать с овощем? Никаких не возникает посторонних ассоциаций? Уверяю, большинству ленинградцев такой вопрос не понравился бы; ответ был бы закономерный и тоже вопросом: «Ленин при чем?» Нормальному горожанину и в голову прийти не могло связать личность Ленина с тем, что было «специализированным торгом по торговле картофелем, овощами и дикорастущими плодами и ягодами» (разве что в «красных уголках» головной конторы этого торга, несомненно, висели вымпелы с профилем Ленина и раз в год работники торга выходили, как все, на ленинский субботник).

Но действительно, не «Лениновощ» же, а «Леновощ» — есть разница? Отброшен один всего слог, и уже никаких ассоциаций с Лениным. «Леновощ», понятное дело, — это сокращенный «Ленинградский овощ», который к Владимиру Ильичу имеет отношение сильно опосредованное. Еще не сблизившись с овощем, Ленин уже успел потускнеть в эпитете ленинградский — потеряться, исчезнуть.

Да что тут говорить, все покупали морковь и капусту в магазинах торга «Леновощ», которых в Ленинграде было более восьмидесяти, и никто при этом не думал о Ленине.

И те, кто изобрел в свое время это название «Леновощ», даже мысли не допускали о святотатском сближении.

Пример того, как обезопашивается (есть такое слово, есть…) в обыденном сознании рискованное соединение понятий Ленин и овощ, мне кажется особенно показательным. Можно в этом направлении еще дальше пойти.

Не касаясь замысловатой истории соответствующих организаций, объединений и управлений, лишь прислушаемся (и присмотримся!) к удивительным наименованиям, в которых три пятых Ленина[33] и целокупное понятие овощ то сближаются, то разносятся по сторонам: Ленгорплодоовощ, Ленплодоовощторг, Лензаготплодоовощторг, Главленплодоовощпром.

Но самое, на мой взгляд, потрясающее в этом отношении название — «Ленбродтрест». Вроде бы и не сложное (по сравнению с вышеприведенными), а не каждый догадается, что здесь брод означает. Да, тянет на головоломку. Эта управленческая структура существовала, впрочем, давно — до войны, еще в 30-е годы, но если вы думаете, что в те времена за нехваткой, допустим, мостов она действительно ведала бродом на реках, вы глубоко ошибаетесь. Ленбродтрест — вот кто исторически предвосхитил Ленрыбу и Леновощ. Ленбродтрест — это Ленинградский областной трест бродильной промышленности. Дрожжи, солод, и никаких речных переправ. Бродильный — это значит «вызывающий брожение». Всего-то делов. Но как легко, как, можно сказать, естественно вызов брожения в названии треста сблизился с именем Ленин!

Ситуация, обратная той, которой боялся Маяковский: «…не залили б приторным елеем / ленинскую простоту». Простота, многократно усиленная, просто опростилась до исчезновения чего-либо ленинского в грубой бытовой непритязательности ленинградских названий.

Такова судьба имени Ленина в городе Ленина.

О роке

В бытность Ленинграда мы могли бравировать названием Петербург — такая мы были фронда.

Одна из первых отечественных рок-групп появилась в конце шестидесятых в Ленинграде и называлась «Санкт-Петербург».

Занятно, что самая популярная рок-группа нулевых — это «Ленинград». И возникла она, разумеется, в Санкт-Петербурге.

Единица коллекции

Так вот, возвращаясь к тому документу.

«ОПРОСНЫЙ ЛИСТ для голосования 12 июля 1991 года» не обладал степенями защиты вроде водяных знаков или голограмм. Оно и понятно — сам по себе опрос не имел юридической силы (по крайней мере, это декларировалось; в реальности название городу заменили, ссылаясь на результаты опроса).

Напомню формулировку проблемы:

«Желаете ли Вы возвращения нашему городу его первоначального названия

— Санкт-Петербург —»

Вопросительный знак отсутствует.

Весь текст напечатан черной типографской краской, кроме представленного отдельной строкой названия города.

«Санкт-Петербург» выделялся красным.

Денис Клинушков, главный специалист по части баллотики (коллекционирование избирательных бюллетеней), считает этот лист одним из самых редких российских бюллетеней. «Попадался мне на глаза, — сообщает он, — только в виде ксерокопии, приклеенной на стене в АЖУРе» (Агентство журналистских расследований).

И эта редкость есть у меня!

Не опустил в урну. Сохранил на память.

Но вот что надо сказать. С этой редкостью происходит странное дело.

Название «Санкт-Петербург», напечатанное красным, медленно исчезает.

Притом что документ у меня хранится в коробке и солнечные лучи туда не попадают.

Пройдет какое-то время, и первоначальное название города исчезнет совсем с этого редкого исторического документа.

Имя Санкт-Петербург с каждым годом тускнеет на этом историческом бланке.

Вот и я говорю. Не символично ли это?

А вдруг?

Иногда возникает у меня ощущение, что истинное имя этого города нам неизвестно.

Потому мы и путаемся в именах и пользуемся заменителями названий. Что-то заставляет пишущих о граде Петра употреблять эвфемизмы.