Татлина, как и других футуристов, во многом вдохновлял Хлебников; ему, Председателю Земного Шара, будетлянину, самое место было бы во вращающейся пирамиде. Слово
По декрету, принятому в 1918-м, с 1 января 1924 года исключалось «применение всяких мер и весов, кроме метричных». Аршины и сажени должны окончательно уйти в прошлое. Будущее за метром. Введение метрической системы — международной системы! — решительный шаг навстречу мировой революции.
Четырехсотметровые памятники на бывшей Троицкой площади, будь то памятник Третьего Интернационала или памятник Ленину, соразмерны планете Земля в масштабах, утвержденных еще Французской революцией, идеалами которой был преисполнен сам Ленин: метр — сорокамиллионная доля длины земной окружности, 400 метров — ее стотысячная часть. Гектометровый Ленин (гектометр — 100 метров) сам становится мерой: сто тысяч гектометров-лениных — расстояние от полюса до экватора. Давно ли Словарь иностранных слов определял гектометр как «французскую погонную меру», и вот уже гектометр —
По замыслу Щуко в основании гигантского пьедестала памятника Ленину должна находиться понижающая подстанция Волховской ГЭС (еще к тому времени не достроенной), — здесь, помимо общей высоты в 400 метров, перенимался от Татлина принцип функциональности памятника — не стоять же ему просто так. Ленин Функциональный, вознесенный над площадью Революции, распределял бы киловатты электрической мощности, питая электроэнергией город Ленина (киловатты, к слову, это из той же Международной метрической системы).
Фантастический проект таковым и остался.
В областях ирреального, сопряженных с реальной Троицкой площадью, оба памятника — те же кикиморы.
Ничего четырехсотметрового на первой площади города так и не выросло, но продолжение было — в других местах. Первое — все тот же Ленин на броневике, отдаленно напоминающий сильно уменьшенного вождя на понижающей подстанции с проектного эскиза Щуко (скульптор Евсеев). Второе — типовые понижающие подстанции, теперь уже без Ленина и архитектурных излишеств — в строгом конструктивистском стиле, спроектированные Щуко и Гельфрейхом, — мимо одной из них, на Петроградской стороне, я часто прохожу по улице Ленина (бывшей Широкой), — нет, без Ленина нам никуда не уйти.
Было, пожалуй, и третье. Но это совсем далеко — хотя, кажется, наш низвергнутый глядит в ту сторону. Идея электротехнического Ленина в ее относительной полноте осуществилась на Вологодчине. Писатель Александр Етоев как-то прислал мне снимок семидесятых годов прошлого века с изображением памятника Ленину на земном шаре, — композиция от прочих подобных отличалась тем, что шар был установлен на трансформаторной будке! Етоев с другом-фотографом в те давние годы оказался в Великом Устюге. Они шли по улице вдоль какого-то забора (сейчас я знаю где: мимо кистещеточной фабрики на месте Иоанно-Предтеченского монастыря), шли и вдруг услышали: за кустами что-то гудит (если бы не этот гуд, прошли бы мимо, не обратив внимания), — это гудела трансформаторная будка с Лениным на земном шаре. То есть будка, на ней шар земной, а на нем Ленин!.. Етоеву показалось, что будка похожа на Мавзолей, но только уменьшенный. Судя по фотографии, ее делали на века. Мощное бетонное сооружение размером, однако, не более индивидуального гаража. Металлическая дверь, несомненно, скрывала понижающий трансформатор. С Мавзолеем этот объект роднила надпись ЛЕНИН, в остальном, на мой взгляд, сходство неочевидное. Теперь Ленина нет, но будка стоит. Когда Ленин пропал, гудеть перестало. Буквы ЛЕНИН заменились другими — СТОЛОВАЯ. И еще:
Продолжение
На закате сталинской эпохи Симон волхв обрел новое зрение.
С глаз очевидца — как и со всего барельефа — сняли слой старой краски; оказывается, была.
Шла реставрация 1951 года.
Искусные резчики заменили утраты.
Лицо его, как и весь барельеф, пропитали горячей олифой.
Фторид натрия, растворенный в олифе, представлял для человека смертельную дозу, но был благодатен для таких, как он.
Мистерия имени
Да нет
Этот опросный лист (бюллетень как бы) я унес на память.