Книга о Петербурге

Пожалуй, шум — метафора неплохая. Если проводить аналогии, я бы этому классу настенных указателей допустил параллель звуковую. Представим себе, что тексты, которые им предписано сообщать, ими же оглашаются. Сила, тембр, полнота голоса зависят от состояния, заметности и значимости объекта. Кто-то громче, кто-то тише себя выражает, у кто-то получается только шепотом, у кого-то с хрипотцой. Есть, которые заикаются. Есть, которым и сказать нечего — одни мыки. Получается ровный широкополосный бубнеж. «Высота… вышина… уровень… октября… ноября… фут… бря… дюйм… года…» Шум равномерно распределен по исторической части города. Слабенький шум. Мы привыкли к нему, не замечаем. А заметим конкретный источник, подойдем поближе — и нечто внятное внимем. Чему удивимся.

Хотя, наверное, визуальные аналогии понагляднее будут. В самом деле, подобного рода памятки, которыми помечено каменное тело Петербурга, проще всего сравнить с татуировкой — с ненавязчивой такой, порой совсем неприметной. А коль скоро они никакие не украшения, этак стоит задуматься об их истинной ценности. Не обереги ли они? Не обереги ли от заклятья того — «быть пусту месту сему»? Эти прочерченные линии, эти уровни с буковками и цифрами, что такое, как не символы конкретной опасности, предупреждающие об угрозе, а значит, призванные ее отвести?

Самые наглядные из них — обычные мемориальные доски. Некоторые содержат развернутый текст. Прилагаемый к обязательной горизонтальной черте, он может сообщать, помимо общих календарных сведений, специфические детали события. Например, о третьем по силе петербургском наводнении можно прочитать: «1777 года сентября 10 дня пополуночи въ 7 часу вода стояла по красную линiю выше ординарной воды 9 футъ и 11 дюймовъ», — на этой же мраморной доске есть о наводнении 1752 года; в обоих случаях горизонтальные линии прилагаются. Доска входит в комплект мемориальных указателей, установленных на внутренней стене Невских ворот Петропавловской крепости. Слева от вас, внизу под гранитным пирсом, плещется Нева, справа распласталось свободное пространство до самого собора, — можно представить, как Нева, уже захлестнув казематы, втекает в крепость слева направо — а вы тут как измерительный столб. Под сводами Невских ворот хорошо прятаться от дождя, но не более. «Музеем наводнений» поспешили назвать журналисты эту стену с досками. Верхнюю позицию в данном «музее» занимает латунная мемориальная доска, посвященная наводнению 1824 года, когда «вода стояла выше горизонта ординарной воды 12-ть футъ 10-ть дюймов по означенную черту между литеръ А и В». Лично мне означенная черта — на уровне глаз, но место это по здешним меркам высокое. До «горизонта одинарной воды» подо мной еще порядком — столько же примерно, насколько поднялась вода (согласно нижней мемориальной доске) в наводнение 1788 года.

Ну, это место туристическое, популярное.

Есть ему по степени доступности прямая противоположность. Здание Первого кадетского корпуса, не столь давно (2012) переданное его бывшим владельцем, Академией тыла и транспорта, Петербургскому университету. Просто так туда не попасть. Есть там просторный зал, в котором слушатели военной академии играли прежде в баскетбол, — в нем на стене сохранилась высокая мраморная мемориальная доска, содержащая удивительные сведения. Прежде всего — по нашей теме: обозначен уровень воды двух наводнений — 1766 и 1824 годов. Странно только, что в 1766 году не было наводнения (тем более такого значительного — «8 футъ 10 дюйм»), похоже, ошибка, — может быть, 1777-й? Ладно, но каков контекст! На доске, кроме того (а скорее — в первую очередь), отмечены рост Петра Первого, короля Швеции, а также ряда августейших особ. Есть и такое — «Рост Его Имп. Высоч. НаслЂдника Цесаревича Великаго Князя Александра Николаевича 15 августа 1827 года» — то есть когда наследнику было девять лет. Баскетбол — спорт рослых. Каждому баскетболисту хочется помериться ростом с Петром. Прежде доска, говорят, находилась в кадетском саду; еще до революции ее установили в будущем спортивном зале, который в то время являл собою музей[2]. Уровни наводнений, истинные и указанные, разошлись при смещении доски по вертикали, зато человеческий рост, привязанный к полу, как был ростом, так и остался. Несомненно, объект пережил исторические катаклизмы благодаря царю-реформатору: Петра Великого у нас уважали. И за рост — тоже.

Более скромные и менее заметные указатели представляют собой небольшие таблички — чаще всего мраморные или металлические. В глаза они обычно не бросаются, и найти их порой можно в местах неожиданных. Например, в Ботаническом саду на Аптекарском острове — в зале, примыкающем к оранжерее (время подъема воды двух крупнейших наводнений зафиксировано здесь с точностью до минуты).

Еще менее заметны надписи, вырубленные прямо на цоколе зданий или на гранитных плитах. Казалось бы, им уготовлено долгое существование, но это не так, время их тоже не щадит, а еще больше — пескоструйные аппараты.