Книга о странных вещах

По настоянию Хрущева опального любимца направили в один из колхозов, где Шепилов должен был личным примером показать крестьянам, как строить социализм в отдельно взятом селе. Шепилов отказался от поездки, заявив, что намерен посвятить остаток жизни собиранию марок. Однако поскольку он не достиг пенсионного возраста, а коллекционерство в государстве никто не относил к общественно-полезному труду, Шепилов был привлечен к уголовной ответственности за тунеядство, признан невменяемым и закончил свою жизнь в психиатрической больнице закрытого типа[61].

Торжествующий Н. С. Хрущев завладел наконец марками, но не торопился передавать их зятю. Видимо, он просто боялся, что, реализовав коллекцию, Аджубей эмигрирует в Израиль или США, а это бы отрицательно сказалось на репутации Генерального секретаря ЦК КПСС и страны в целом.

Престарелый Энфильд продолжал бомбардировать Аджубея просьбами продать ему коллекцию и сулил зятю советского руководителя совсем уж фантастические суммы, от которых могла закружиться голова не только у редактора «Известий».

Письма в СССР не перлюстрировались, но послания антисоветского содержания адресатам не доставлялись.

Несомненно, что председатель КГБ А. Шелепин знал о предложениях зарубежного филателиста. А. Шелепин не был любителем марок почтовых, но знал толк в марках западногерманских, как впрочем, и в долларах, фунтах стерлингов, франках, иенах и даже в юанях.

Своими знаниями Шелепин поделился с Л. И. Брежневым и некоторыми другими политическими руководителями страны. Стоимость марок, некогда принадлежавших Воробьянинову, потрясала. Было обидно, что сокровищами владеет невысокий лысый человечек, помешанный на кукурузе и помощи слаборазвитым странам.

В 1964 году, воспользовавшись отпуском Н. Хрущева, заговорщики освободили его от занимаемых должностей. Бывший глава государства мог только благодарить судьбу и бывших соратников, что его просто отправили в отставку, не обвинив при этом в каких-то политических преступлениях, и прежде всего в присвоении Старгородской коллекции марок[62].

Пока Л. И. Брежнев выбрасывал старые бумаги и личные вещи из кабинета снятого с должности Хрущева, Шелепин, Семичастный и Суслов из сейфа, вмонтированного в стену дачи Хрущева, изымали альбомы с вожделенными марками. Тот факт, что изъятие марок было произведено без понятых, составления соответствующих протоколов и в отсутствие членов семьи Хрущева, говорит о меркантильности их намерений.

Но «бровастый молдаванин»[63] тоже не дремал. Он не забыл о старгородских марках, ставших к тому времени поистине национальным достоянием. По распоряжению Л. Брежнева альбомы с марками доставили к нему в кабинет, и на долгие тридцать лет Старгородская коллекция осела в сейфе нового Генерального секретаря.

К чести его, истерики дочери Галины, выпрашивавшей марки вначале для самой себя, потом для своего мужа Ю. Чурбанова и, наконец, для любовника — оперного певца и расчетливого молдавского цыгана Б. Буряцы, не заставили Л. Брежнева расстаться с коллекцией. «Ой, Ленька, — частенько говаривала Генеральному секретарю его жена Виктория, — отдал бы ты девке эти бумажки, бесилась бы поменьше!» — «Кому бумажки, — сдвинув знаменитые брови, хмурился Леонид Ильич, — а кому, Витя, состояние на старости лет Вот помру, тогда уж все им достанется. А пока пусть советские собирают — мало ли я разрешил выпускать? И все красочные, прямо картинки. Одна космическая серия чего стоит!»

Да, серия с «Востоками» была хороша, да не стоила пока еще ничего.

Именно эти унизительные предложения, превратившие сановитых родственников в рядовых филателистов, старческое упрямство отца, тестя и родственника любовницы подвигли Галину на приобретение марок с аукционов по не обеспеченным деньгами распискам, а Чурбанова на получение взяток старинными среднеазиатскими марками от хитроумных хлопкоробов Узбекистана, да и Буряца пошел на кражу коллекции марок у знаменитой укротительницы тигров и львов Бугримовой, скорее всего, лишь для того, чтобы досадить любовнице и ее жадному отцу.

Между тем филателист Энфильд благополучно умер, и его сын объявил о продаже коллекции отца. Собрание марок Энфильда приобрел сумасшедший от шальных нефтяных долларов шейх из Арабских Эмиратов. Как все собиратели марок, шейх казался сумасшедшим. Это и неудивительно, когда мы с вами видим, какие деньги выкладываются порой безумными любителями за квадратные кусочки некачественной и испачканной штемпельной краской бумаги, мы порой тоже ощущаем себя безумными. Но это безумие совсем иного порядка.