Книга, обманувшая мир

Продолжая эту же мысль, А. И. Солженицын утверждает: “Уничтожили целиком сословия — дворянство, офицерство, духовенство, купечество и отдельно по выбору — каждого, кто выделялся из толпы, кто проявлял независимое мышление. Первоначально самый сильный удар пришелся по самой крупной нации — русской — и ее религии — православию, — затем удары последовательно переносились на другие нации. Эти уничтожения еще к концу спокойных 20-х годов составили уже несколько миллионов жертв. Тотчас вослед произошло истребление 12–15 миллионов самых трудолюбивых крестьян”. Писателю постоянно вторила его вторая жена Н. Д. Солженицына, добавляя свои душераздирающие подробности: “При коллективизации (1930) вместе с главами семьи уничтожаются все члены ее вплоть до младенцев— вот тактика коммунистов. Так было уничтожено 15 миллионов душ” ^{75}.

Казалось бы, делая такие ответственные заявления, муж и жена Солженицыны должны были бы указать нам те сенсационные документы, в которых они обнаружили эти данные. Однако ни одной ссылки на них мы ни у Александра Исаевича, ни у Натальи Дмитриевны не найдем. И неслучайно, потому что они хорошо знают, что приведенные данные почерпнуты не из документов, а из разнообразной “литературы” и характеризуют не количество уничтоженных, а численность раскулаченных крестьян. Раскулаченных — значит высланных из мест прежнего проживания, чаще всего на Север или же за Урал. Во время высылки в местах нового поселения не обходилось без жертв. Судя по воспоминаниям, их было много. Но, согласитесь, выслать и уничтожить — это не одно и то же. К тому же следует иметь в виду, что приведенные данные о количестве раскулаченных крестьян имеют расчетный характер и находятся в противоречии с документами, согласно которым общая численность высланных в 1930–1931 гг. из мест своего проживания и получивших статус спецпереселенцев крестьян составляла не 15, а 1,8 млн. человек^{76}. 1,8 млн. человек — тоже огромная цифра, но на большой порядок меньше, чем у А. И. Солженицына.

Подобный же характер имеют и другие приводимые им цифры о советском терроре. “Это был 1937-38 год. У нас в Советском Союзе бушевала тюремная система. У нас арестовывали миллионы. У нас только расстреливали в год— по миллиону!» ^{77}.

И снова, уже который раз, без всяких ссылок. Может быть, их вообще нет в “Архипелаге”? Нет, некоторые ссылки на литературу и источники в нем имеются: например, точно указано, откуда автор извлек сведения об участии заключенных в строительстве такой важной дорожной магистрали, как Кемь-Ухтинский тракт (из журнала “Соловецкие острова” за 1930 г., № 2–3). А утверждение, что когда-то в нашей стране “расстреливали в год — по миллиону!”, сделано без всяких ссылок на источники.

Неужели этот факт менее значим? Конечно, нет. И Александр Исаевич это хорошо понимает. Просто названная им цифра взята, как говорится, с потолка. А имеющиеся в нашем распоряжении и пока никем не опровергнутые официальные данные свидетельствуют, что в 1930-е гг. по политическим обвинениям было расстреляно около 800 тыс. человек. Цифра страшная. Но, согласитесь, есть разница: в год — по миллиону или менее миллиона за все годы сталинского террора.

Сколько же было жертв советского террора всего? На этот вопрос Александр Исаевич дает в начале второго тома “Архипелага” следующий ответ: “.. по подсчетам эмигрантского профессора статистики Курганова, от 1917 до 1959 года без военных потерь, только от террористического уничтожения, подавлений, голода, повышенной смертности в лагерях и включая дефицит от пониженной рождаемости, — оно обошлось нам в… 66, 7 миллиона человек (без этого дефицита — 55 миллионов)” Кроме того, опять-таки ссылаясь на профессора Курганова, он определяет наши военные потери в 44 млн. Итого 110 млн. — такую цену, по его мнению, заплатила наша страна за революцию ^{78}.

Цифры впечатляющие. Демонстрируя далее свою добросовестность, Александр Исаевич уточняет в “Архипелаге”: “Мы, конечно, не ручаемся за цифры профессора Курганова, но не имеем официальных”.

Уточнение потрясающее.

Как же можно использовать цифры, в достоверности которых нет уверенности? Если даже неизвестно, как они были получены и где опубликованы?

В любом случае есть основания утверждать, что А. И. Солженицын заимствовал данные И. А. Курганова где-то на слух. Прием для обоснования такого серьезного обвинения, как стомиллионный геноцид, осторожно говоря, рискованный. Во всяком случае он свидетельствует, что, рисуя картину ужасов (а они, к сожалению, были), автор “Архипелага” не заботился о проверке используемых им сведений. Ведь он же писал не научное, а “художественное” исследование…