Книга перемен

Оказывается, накануне военной катастрофы он примчался в штаб сектора «С» и разбудил командующего сектором. Было три ночи. Разведчик обрисовал полковнику ситуацию и сказал, что если немедленно не решить вопрос Новогригорьевки, то мышеловка захлопнется. Зеленый увидел, что на карте у командующего было отмечено Логвиново. То есть в секторе знали самые слабые места обороны. Новогригорьевка и Логвиново – два единственно возможных направления, со стороны которых можно было захлопнуть мышеловку. И тогда в ней окажется вся украинская группировка в Дебальцево. К слову, командующий быстро понял суть ночного доклада и пообещал, что тут же будет звонить начальнику Генерального штаба.

– Позвонил? – спрашиваю Зеленого.

– Не знаю, – пожимает плечами артразведчик, – не видел. Но думаю, что да. Я видел его карту. Я же говорю, у него были отмечены и Калиновка, и Логвиново, то есть степень риска он и до этого понимал.

Но события развивались так, словно не было никакого звонка. А может быть, этот звонок просто ничего уже не решал.

Это было в три ночи. Несколько часов спустя, рано утром девятого февраля, российский Т-72 обстрелял машину с офицерами горнопехотной бригады. Выехал в районе автобусной остановки с надписью «Логвиново» и открыл огонь. Замполит бригады получил тяжелые ранения. Казалось бы, все это вместе с докладом Зеленого должно было заставить штаб сектора принять быстрое решение. Но еще почти сутки после этого никаких активных действий со стороны украинских войск не наблюдалось.

Через сутки возле Луганского мы наткнулись на три грузовика с бойцами батальона «Донбасс». Оказалось, они из Логвинова. Зашли при поддержке двух танков. И танки эти были сожжены боевиками. Судя по тому, что рассказали участники неудачной операции, их отправили на зачистку. Хотя сутки спустя, когда рашисты подтянули силы, нужна была не зачистка, а штурм. Даже из такого небольшого села, как Логвиново, – тридцать дворов, не больше, – выбить слаженную группу с помощью «полицейской» зачистки невозможно. И не стоит надеяться, что опыт противника уступает нашему, во всяком случае, в районе Дебальцево.

Грузовики с «Донбассом» стояли не очень долго. Подъехал офицер и, не выходя из своего уазика, скомандовал машинам ехать на Артемовск. И снова потянулось время бездействия, каждая минута, каждая секунда которого, как оказалось, стоила жизни бойцам в котле, крышка над которым почти закрылась.

– Зеленый, скажи, пожалуйста, а операция по выводу воинов из Дебальцево была спланированной?

Он подумал и сказал:

– Ну конечно спланированной. Другое дело, что планированием операции занимались не те люди, которым это поручила Родина. Планированием операции занимались офицеры среднего звена. Высшим командиром был комбриг 128-й бригады. То, что Дебальцево держалось две недели, было не благодаря, а вопреки действиям Генерального штаба. Штаб сектора играл лишь одну роль: был приоритетной целью для артиллерии противника. В управлении войсками он не принимал никакого участия. Хорошо хоть, что не мешал командирам это делать.

В эту группу офицеров входил и он. Я уже знал и о многих десятках погибших при выходе бойцов и о том, что с «Поляны», из расположения 128-й бригады, люди уходили по трупам своих товарищей. Перед тем как встретиться с Зеленым, в Луганском мы нашли группу бойцов из 128-й бригады, которым пришлось прорываться, оставив по дороге грузовики с «двухсотыми». Я даже отдал свою аптечку солдатам – у парней не было медикаментов.

«Цілий “Урал”, ціла машина “двохсотих” там стоїть, і їх звідти ніхто не забере, тому що там вже сєпари. Ми попадали вже в кільце, – говорили они, не стесняясь слез, которые оставляли светлые следы на их покрытых копотью боя лицах. – Там, в “Уралах”, лежать “двохсоті” наші хлопці, і їх вивезти ніхто не хоче».

Но я хотел понять, что же происходило внутри той группы офицеров, которые выводили людей. И кто должен нести ответственность за Дебальцево. Более откровенно, чем Зеленый, мне об этом вряд ли кто-нибудь другой смог бы рассказать.

Когда стало ясно, что из Дебальцево надо уходить, но Генштаб при этом не дает никаких указаний, командиры бригад и батальонов стали разрабатывать план отступления. В авральном порядке. Ключевым местом сбора была «Поляна», лагерь закарпатской бригады. Но к «Поляне» нужно было незаметно для противника подтянуть людей с разбросанных по периметру Дебальцево позиций. Были определены промежуточные точки сбора. Делалось это в режиме строжайшей секретности. Если бы командиры батальонов и дивизионов связывались друг с другом через штаб сектора и Генштаб, то операция провалилась бы и печальный список жертв был бы несоизмеримо длиннее. Так считает Зеленый: