Книга радости. Как быть счастливым в меняющемся мире

Архиепископ и Далай-лама не заостряли внимание на иных видах удовольствий: буддистская и христианская традиции скептически относятся к обретению счастья посредством чувственных наслаждений. Но мне приятно было убедиться, что оба они не видят ничего плохого в радостях, которые разрешается иметь в духовной жизни, будь то тибетский рисовый пудинг или мороженое с ромовым изюмом. Благодарность – это тоже удовольствие, только более возвышенное и благородное. В своем определении радости Экман упоминал о признательности как о ключевом условии.

Благодарность – это признательность всему, что сделало нашу жизнь возможной, что удерживает на плаву и дарит бесценный опыт. Это естественная реакция на жизнь и, пожалуй, единственный способ оценить ее по достоинству. Важность признательности подчеркивается всеми духовными традициями, не только буддизмом и христианством. Она смещает фокус с того, чего у нас нет, на то, что у нас есть, на дары. Отбросив узколобую сосредоточенность на том, чего вечно не хватает, мы начинаем видеть все блага и изобилие жизни.

Брат Дэвид Штайндл-Раст, католический монах-бенедиктинец, посвятил немало времени диалогу между буддизмом и христианством. Он объясняет: «Не счастье делает нас благодарными, а благодарность делает нас счастливыми. Каждый момент жизни – это дар. Мы точно не знаем, наступит ли еще один такой момент со всеми вероятностями, которые он в себе таит. Возможности – вот истинный дар. Чаще всего это касается умения радоваться жизни, но порой нам преподносится дар трудностей и шанс их преодолеть».

То, что Далай-лама испытывал благодарность даже за возможности, подаренные изгнанием, стало вероятным из-за глубокого сдвига в восприятии, и он не только сумел признать реальность своей ситуации, но и понять, что любой опыт таит некий шанс. Принятие означает, что мы перестаем бороться с неизбежной действительностью. Признательность означает, что мы начинаем радоваться реальности. Вместо того чтобы вести счет потерям, начинаем копить приобретения, а это, как верно заметил архиепископ, становится противоядием зависти и учит ценить то, что мы имеем.

– Благодаря ссылке мне довелось познакомиться со многими духовными лидерами, например с тобой, – сказал Далай-лама, когда архиепископ поразился его способности быть благодарным судьбе, несмотря на полвека в изгнании. – Это очень обогатило мой мир и пошло мне на пользу. Даже страдание может быть выгодным: оно учит эмпатии и состраданию.

На самом деле изгнание приблизило меня к действительности. В трудной ситуации нет места притворству. Во время бед и невзгод нет выбора, кроме как смотреть правде в лицо. Став беженцем и потеряв свою страну, избавляешься от необходимости притворяться и прятаться за статусом. Сталкиваясь с болезненной реальностью, видишь жизнь такой, какая она есть. Даже король не в силах притворяться особенным, когда страдает. Он становится таким же, как все, и мучается, как обычные люди.

Буддизм учит испытывать благодарность даже к своим врагам, называя их «самыми драгоценными духовными учителями». Именно они помогают духовно развиваться и сохранять внутреннее спокойствие, невзирая на препятствия. История Далай-ламы о его друге, который боялся утратить сочувствие к своим мучителям из китайского трудового лагеря, – яркий тому пример.

В начале недели архиепископ рассказывал, какое внутреннее преображение пережил Мандела в тюрьме. Он и другие политические заключенные использовали это время для воспитания ума и характера, чтобы быть готовыми править страной. Для них тюрьма стала своего рода университетом. История их заключения напомнила о другом узнике, с которым мне выпала честь познакомиться.

Энтони Хинтон провел тридцать лет в ожидании смертной казни за преступление, которого не делал. Когда совершалось правонарушение, в котором его обвиняли, он работал на фабрике в цехе, запертом на ключ. Арестовывая Хинтона, полицейские сказали: его посадят в тюрьму, потому что он черный. Тридцать лет он провел в камере-одиночке размером полтора на два метра, с ежедневной прогулкой всего по часу. В заточении Энтони стал другом и советчиком не только для других заключенных (он проводил на электрический стул пятьдесят четыре человека), но и для тюремщиков, многие из которых умоляли адвоката Хинтона добиться его освобождения.

Настал день, когда Верховный суд единогласно вынес решение о его освобождении. «Ценность свободы невозможно понять, пока ее у тебя не отнимут, – признался он. – Идет дождь, и люди выбегают на улицу. Теперь я тоже могу выбежать под дождь. Как можно не радоваться тому, что падает с небес? Столько лет я скучал по дождю и теперь благодарен за каждую каплю. За то, что могу почувствовать их на своем лице».

Когда у Хинтона брали интервью в американской телепередаче «60 минут», ведущий спросил, ненавидит ли он тех, кто посадил его за решетку. Энтони ответил, что простил всех, способствовавших этому. Ведущий изумился: «Но у вас отняли тридцать лет жизни. Как вы можете не злиться?»