Книга утраченных сказаний. Том I

С этим Манвэ согласился, молвив, что всей их силы едва ли достанет, чтобы извлечь Мэлько из его оплота, тогда как их хитрость должна быть сплетена со всем возможным умением, чтобы поймать в ловушку столь искусного обманщика.

— Лишь гордыня Мэлько поможет нам победить его, — добавил Манвэ, — или такая битва, которая расколет землю и навлечет беду на нас всех.

Так сказал Манвэ, ибо стремился избежать сражения айнур с айнур. Затем, после того как боги решили, как поймать Мэлько на его чрезмерную спесь, они сочинили слова, якобы исходящие от самого Манвэ, и вложили их в уста Норнорэ, который спустился вниз и произнес их перед троном Мэлько.

— Знай же, — сказал он, — боги явились, дабы испросить у Мэлько прощения, ибо, видя его ужасный гнев и разрушение мира, причиненное его неистовством, они говорили один другому: «Что это, почему Мэлько сердится?», и другой отвечал первому, зря силу буйства Мэлько: «Разве он не величайший из нас? Почему же не в Валиноре живет самый могущественный из валар? Несомненно, у него есть причина для негодования. Давайте же отправимся в Утумну и упросим его переселиться в Валинор, дабы Валмар не был лишен его присутствия.»

— С этим, — продолжал Норнорэ, — не согласился один Тулкас, но Манвэ склонился к общему мнению (это боги прибавили, памятуя о злобе, которую Мэлько питал к Полдорэа), и теперь они пришли, силой принудив к тому Тулкаса, дабы просить тебя даровать им всем свое прощение, отправиться с ними домой и, венчая их славу, поселиться, если ты соблаговолишь, в чертогах Макара на время, пока Аулэ не построит тебе величественный дворец; а башни его будут вздыматься выше, чем Таниквэтиль.

На это Мэлько откликнулся с горячностью, ибо его безбрежная гордыня нахлынула и затопила все его коварство:

— Наконец-то боги заговорили честно и справедливо! Но прежде, чем я удовлетворю их просьбу, мое сердце должно исцелиться от былых обид. Для этого им следует, оставив оружие у ворот, придти сюда и преклониться передо мной в подземных чертогах Утумны. Но знай! Тулкаса я видеть не желаю и, если я отправлюсь в Валинор, то вышвырну его прочь.

Норнорэ передал эти слова, и Тулкас в гневе ударил рукой об руку, но Манвэ велел отвечать, что боги поступят, как того желает сердце Мэлько, однако Тулкас придет и в цепях будет отдан во власть и на волю Мэлько; и с этим Мэлько охотно согласился, ибо и унижение валар, и оковы Тулкаса радовали его.

Тогда валар положили возле ворот оружие, оставив возле него, однако, стражей, и обмотали цепь Ангайно вокруг шеи и рук Тулкаса, и даже он в одиночку еле выдерживал ее огромный вес; и они последовали за Манвэ и его глашатаем в пещеры севера. Там на своем троне сидел Мэлько, и зал этот освещался пышущими жаровнями и был полон злым чародейством, и странные призраки лихорадочно сновали туда и сюда, а огромные змеи обвивались и ползали беспрерывно вокруг столбов, что поддерживали высокий свод. Тогда произнес Манвэ:

— Вот, мы явились и приветствуем тебя в твоих собственных чертогах; приди же теперь в Валинор.

Но Мэлько не хотел так легко отказываться от своей забавы.

— Но сначала, — сказал он, — ты, Манвэ, подойдешь и станешь на колени передо мной, а после тебя — все валар; но последним подойдет Тулкас и поцелует мою ногу, ибо я помню нечто такое, отчего не питаю к Полдорэа великой любви.

Он намеревался ударить Тулкаса ногой в лицо в отплату за давным-давно нанесенный удар, но валар предвидели такую возможность и лишь играли в унижение, чтобы выманить Мэлько из его оплота Утумны. Манвэ и вправду надеялся до конца на мир и дружелюбие, и по его слову боги на самом деле приняли бы Мэлько в Валинор на условиях мира и дружбы, не будь его гордыня ненасытной, а упорство во зле — непреодолимым. Теперь, однако, мало снисхождения к Мэлько осталось в их сердцах при виде того, как он упорствует, требуя, чтобы Манвэ преклонился перед ним, а Тулкас согнулся к его безжалостным стопам; но все же Владыка Богов и Эльфов приближается к трону Мэлько и преклоняет колена, ибо так замыслили они, дабы вернее поймать злодея. Но внезапно столь лютый гнев вспыхнул в сердцах Тулкаса и Аулэ при виде этого зрелища, что Тулкас одним прыжком преодолел весь зал, невзирая на Ангайно, а за ним Аулэ и Оромэ, что последовал за отцом, и весь чертог пришел в волнение. Тут Мэлько вскочил на ноги, закричав громким голосом, и его слуги бросились к нему на помощь из мрачных переходов. Тогда занес он над Манвэ железную плеть, что держал в руке, но Манвэ слегка дохнул на железные хвосты плети, и их отнесло прочь, и тогда Тулкас ударил Мэлько прямо в зубы своей стальной дланью, и они с вместе с Аулэ схватились с Мэлько и тотчас связали его Ангайно, тридцать раз обернув вокруг него цепь.

Тогда молвил Оромэ:

— Его надлежит убить, — и это было бы хорошо, но великих богов нельзя было тогда убить^[прим.4]. Теперь на Мэлько крепкие оковы, он стоит на коленях и вынужден приказать своим рабам, дабы те не препятствовали валар — однако большая часть их, будучи испуганы пленением своего владыки, разбежалась по самым темным углам.