Книга величиной в жизнь. Связка историко-философических очерков

Обратите внимание на это «аий», которое в казацкой думе Приднепровья «О трех братьях самарских» превратилось в «гей» (но присутствует и зеркальное отражение: если в ногайской казачьей песне «аий» в конце строфы, то в казацкой малороссийской думе в начале строфы «гей, гей»; что, однако никак не отменяет типологию). Иногда очевидные вещи лежат на поверхности — вот почему их и не замечают сановные ученые мужи. Зато это способен сделать дилетант со свежим, так сказать, не замыленным взглядом. Уже вышеприведенная строфа, что у ногайской казачьей песни «Аргамак худым стал» и казацкой думы «О трех братьях самарских» форма одна и та же, кто бы там что ни говорил. Вот в этом и заключается своеобразие донской исторической юртовой песни и казацкой запорожской думы и их инаковость в отношении великорусских или украинских народных песен того же исторического периода.

Последний Дашкевич. Романтизированный портрет Евстафия Дашкевича кисти художника Яна Матейко, XIX-е столетие

Итак, подобное своеобразие и внутреннее соответствие друг другу, несмотря на различие наречий, присуще всем трем ветвям казачьей песни, о чем пишет и Айна Черкесова, особо подчеркивая следующее:

«Содержание текстов казацких песен отличает многообразие сюжетных тем. В одной и той же песне отражена жизнь казака и сопутствовавшие ей события (боевые сражения, походы, войны, набеги); окружающая природа с ее бескрайними степями, поросшими горькой полынью, глубокими реками; духовно-нравственные ценности (вера, преданность родному краю, отцу и матери, честь, отвага, любовь). Одной сюжетной темой, как правило, связывается несколько строф (до четырех и более)».

Язык казацких песен насыщен поэтическими приемами. Ярким примером тому служит описание сражения, насыщенное метафорами и сравнениями: «Когда с двух сторон львам подобные враги набегут, когда стрел летящих будет слышен звон, когда кровь посеется, как полынь, когда кровь польется, как река, вдоль ковыли Сарыарки, в бою павший не будет сожалеть» («Эки арслан яў шапса, ок кылгандай шанъ шыкса, кан юўсандай эгилсе, аккан суўдай тоьгилсе, бетегели Сарыаркадынъ бойында согысып оьлген оькинмес»).

Реконструированный облик Мамаевны — княжны Елены Глинской, матери царя Ивана Грозного

Когда читаешь такое родное слово для казака как «Сарыаркадынъ» (я бы даже смягчил его на конце: «Сарыаркадынь»), то как тут не вспомнить боевой клич разинских казаков: «Сарынь на кичку!» Несомненно, когда-то в древности казаки кричали: «Сары о кичкоу!» («Половцы, вперед!») или «Сарын къоччакъ!» (с древнетюрк. «Слава храбрецам!») и, похоже, значение этого походного девиза донцов уже никто в ученой среде не оспаривает. Собственно, и староказачье слово «шарый» обозначало не то, что серый, но светло-серый волчий цвет тюркского народа, волчьего народа (на ум сразу приходит Волчья сотня казачьего офицера, будущего генерала Андрея Шкуро во время Гражданской войны на Кубани).

Несомненно, до сих пор малоизученные ногайские казачьи песни хранят в себе еще много тайн, в том числе о происхождении казаков — над этой проблемой бились многие умы, начиная с польского интеллектуала Яна Феликса Гербурт-Щенсного (1567–1616), написавшего на латыни «Victoriae Kozakorum de tartaris Tauricanis in anno 1608 narratio» («Повествование о Виктории Казаков над татарами в 1608 году»), протагониста хазарской концепции возникновения казаков (хотя его версия вполне комплементарна ногайско-половецкой), до представителей современной альтернативной истории, выдумывающих разные фантастический небылицы. Но даже пока из легкого прикосновения к истокам казачьей песни уже ясно вырисовывается следующее: речь идет об одном и том же народе, большая часть которого со временем превратилась в российское служивое сословие, в силу обстоятельств постепенно утрачивая свою идентичность, итогом чего явились зловещие и чудовищные последствия расказачивания. Но… идентичность восстанавливается! Перед нами — яркий пример еврейского народа, с которым, вероятно, у казаков есть много общего через хазарскую составляющую, не говоря уже о большом количестве выкрестов среди запорожского товарыства и старшины: Аграновичи, Перекресты, Гершуны, Герцыки и др.

Лирическое заключение или о судьбе трех братьев самарских

Подойдя к завершению путешествия в предысторию казацкой думы, мы выяснили следующие факты, впрочем, находящиеся на поверхности.