«Книга Великой Ясы», или Скрижали Чингисхана

Как явствует из приведенных цитат «Сокровенного сказания монголов», «в доимперский период можно констатировать, что Высший закон существовал вне воли человека, и даже верховные правители — ханы не могли его творить, а обязаны были ему следовать. Можно отметить, что правители и члены рода Чингисидов, первоначально считавшиеся проводниками воли Неба (Всевышнего Тэнгри. — А. М.) через связь с „тору“, впоследствии воспринимаются если не в качестве творцов „тору“, то, по крайней мере, в качестве ее персонификации. И если поначалу связь правителей с „тору“ сводилась к праву толкования ими норм „Высшего закона“, то впоследствии ханы выступают в качестве создателей права и ассоциируются с ними в глазах своих подданных»[936]. Как уже отмечалось в предисловии, оба этапа данного эволюционного процесса засвидетельствовали средневековые летописцы — современники Чингисхана: армянский историк Григор из Алканца и персидский летописец А.-М. Джувейни[937].

* * *

В борьбе за воссоздание улуса «Хамаг Монгол», а потом — за объединение всех монголоязычных племен в единую кочевую державу Чингисхан опирался не только на поддержку нукеров-соратников и силу оружия, но и на силу закона, в создании и формулировании которого он сыграл главенствующую роль.

Собственно законотворческая деятельность Чингисхана началась после воссоздания межплеменного союза «Хамаг Монгол» в 1189 г. и провозглашения «степной аристократией» главой этого союза Тэмуджина из рода хиад боржигин, будущего Чингисхана. Произнесенная представителем родоплеменной знати по этому поводу клятвенная речь, по сути дела, и стала «фундаментом правосудия»[938].

«Книга Великой Ясы» и «Свод изречений-биликов» Чингисхана в первоначальном виде были обнародованы на Великом хуралтае 1206 г. Впоследствии они не раз дополнялись.

В результате победоносных походов армии Чингисхана в Китай и Среднюю Азию, по мере превращения Великого Монгольского Улуса в мировую империю первоначальный состав «Книги Великой Ясы» был дополнен статьями, касающимися военно-политической доктрины «всемирного единодержавия» (монгольского тэнгэризма) и принципов внешнеполитической деятельности Великого Монгольского Улуса, сформулированных Чингисханом.

В последний прижизненный состав «Книги Великой Ясы» Чингисхана, относящийся, видимо, к 1224–1226 гг., вошли его указы, установившие порядок «управления народом, уже собранным». Эти решения Чингисхана свидетельствовали о том, что в связи со значительным расширением своих владений он продолжил строительство «пирамиды» военно-административного аппарата исполнительной власти «с учетом типологических особенностей прилежащих (и завоеванных. — А. М.) государств…»[939]

Таким образом, на фоне наиболее значимых исторических событий эпохи Чингисхана нами реконструированы все этапы процесса формирования и эволюции государственно-правовой системы Великого Монгольского Улуса, читателю представлены и прокомментированы практически все «отрывки законоположений, известные под названием фрагментов Ясы („Книги Великой Ясы“. — А. М.), принадлежавших Своду (имперских законов Чингисхана. — А. М.)»[940].

При этом следует подчеркнуть, что «Книга Великой Ясы» — отнюдь не сборник кодифицированных норм обычного (родового и племенного) права древних монголов, (как на нее смотрели еще в начале прошлого века. — А. М.); в большинстве своем это новые нормы ханского права, введения которых требовала политика Чингисхана в разные периоды его правления.

«Основной задачей Чингисхана при издании „Ясы“, — писал Г. В. Вернадский, характеризуя ее как памятник права, — было создать новую систему права — право ханское или имперское, которое должно было утвердиться как надстройка над прежним обычным правом…

В „Ясе“ проявляется отчетливо и новая имперская идея. И сам Чингисхан, и его ближайшие преемники сознательно стремились к тому, чтобы превратить монгольское государство в мировую империю. Это устремление ясно видно во всем замысле „Ясы“»[941].

Особое место в реализации этой идеи монгольский историк Ш. Бира отводит созданной указами Чингисхана организационной структуре центрального и местного управления, которая, опираясь на традиции кочевого общества, больше соответствовала интересам кочевников. Реформаторская политика Чингисхана представлялась монгольскому ученому особой, грандиозной попыткой, имеющей своей целью неким образом «окочевничевание» народов оседлой и полуоседлой цивилизаций[942].

Активизация осуществления этой политики при преемниках Чингисхана сформировала условия для еще большего сближения и объединения народов кочевой и оседлой цивилизаций и образования великой мировой империи, народы которой вели кочевой или оседлый образ жизни[943].