«Книга Великой Ясы», или Скрижали Чингисхана

Как бы подытоживая сказанное миссионером-католиком, персидский историк Рашид ад-Дин писал: «По этой-то причине, дело его (Чингисхана. — А. М.), словно новый месяц, возрастает изо дня в день, от Небесного Владыки, силою Всевышнего Тэнгри, нисходит победоносная помощь, а на земле, помощью его, явилось благоденствие…»[950]

Несомненно, Чингисхан осознавал и свою роль в создании «Книги Великой Ясы». Еще один его завет-билик гласит: «Если же вельможи, богатыри и военачальники, находящиеся на службе у детей Ханов, которые наследуют мне, не будут крепко соблюдать Ясу („Книгу Великой Ясы“. — А. М.), то дело государства испытает потрясение и прервется. Опять будут охотно искать Чингисхана и не найдут»[951].

Когда Чингисхан уже был на смертном одре, сыновья — продолжатели его дела поклялись ему: «Наше благо и благо наших преемников зависит от того, как исполняются наказы Чингисхана, и в наших делах мы вверяем себя его наставлению»[952].

* * *

Сыновья Чингисхана были верны своему слову и после кончины Чингисхана придавали его «Книге Великой Ясы» и «Своду заветов-биликов» огромное значение. В связи с принятыми преемником Чингисхана, Угэдэй-ханом, мерами по «управлению народом» как на территории собственно Монголии, так и в завоеванных и вассальных государствах, «Книга Великой Ясы» была дополнена его соответствующими указами и в 1234 г. в этом, считающимся конечным, варианте доведена до сведения участников Великого хуралтая и принята к исполнению[953].

При Угэдэй-хане был обнародован в окончательном составе и Свод важнейших наставлений, изречений и заветов-биликов Чингисхана. Потребность в нем в свое время была пояснена Чингисханом следующим образом: «Дети их (монголов. — А. М.) не слушали нравоучительных речей отцов; младшие братья не обращали внимания на слова старших; муж не имел доверия к жене, а жена не следовала повелению мужа, свекры смотрели неблагосклонно на невесток, а невестки не уважали свекров, большие не воспитывали малых, а малые не соблюдали наставления старших; вельможи замкнулись в своем окружении, а не привлекали к себе людей вне их ближайшего окружения; люди богатые пользовались всеми благами, но не делали состоятельными людей, которыми они управляли; они не почитали Ёс (установленный обычай. — А. М.)…

По этой причине у такого народа [были] враги, воры, лжецы, возмутители и разбойники. Такому народу в собственном их стойбище не являлось солнце, то есть его грабили, лошади их не имели покоя; лошади, на которых отправлялись в поход передовые отряды, не имели отдыха, поэтому вскоре неизбежно умирали, сдыхали, сгнивали и уничтожались.

Таково [было]это племя (монголов. — А. М.) без порядка, без смысла…»[954]

Именно поэтому «в ту пору, как зачиналось его (Чингисхана. — А. М.) дело…», им были провозглашены и законодательно закреплены в Своде изречений, высказываний и наставлений, «Билике», общепризнанные нормы достойного поведения своих подданных.

Как явствует из книги А.-М. Джувейни, потомки Чингисхана, возглавлявшие Монгольскую империю в постчингисхановскую эпоху (1227–1259 гг.), при обсуждении каждодневных дел и на ежегодных хуралтаях (собраниях. — А. М.) вновь и вновь обращались к законам-ясам и мудрым заветам-биликам Чингисхана, свидетельствуя тем самым о своем беспрекословном им следовании.