Книга Z. Глазами военных, мирных, волонтёров. Том 1

С нами в составе 1-го батальона 204-го полка находился председатель Народного совета ЛНР Денис Мирошниченко, его помощники и большая часть активистов общественного движения «Мир Луганщине», среди которых дети и внуки чиновников, депутатов и министров. Это внушало некоторые надежды. Ну, не пошлют же их в пекло и нас вместе с ними.

В Белгородской области нас всех начала косить какая-то болезнь. Ковид в то время резко отменили и забыли, но он, судя по всему, про нас не забыл и отменяться не хотел.

Мне ещё повезло — температура была небольшая, а кроме неё беспокоил в основном только насморк. А вот моего командира отделения, пятидесятичетырёхлетнего работника театральной сферы, мы вывозили воевать в Харьковской области практически на носилках, потому что взводный сказал: «Там больных нет».

Взводный наш был вообще интересным человеком, по его высказываниям я понял, что он был адептом новой хронологии академика Фоменка[16] и считал себя язычником, а точнее — православным, потому что, по его словам, слово «православие» было украдено христианами у язычников.

Он постоянно ссылался на устав, когда заставлял нас что-то делать, например стричься. Было особенно забавно наблюдать, как мужики, которые в отличие от него служили в армии и устав знали, спорили с ним. Один бывший пограничник наотрез отказался стричь волосы под ноль, а когда взводный начал ему приказывать, ссылаясь на устав, тот безошибочно процитировал тот раздел, где указывалось: причёска бойца должна быть опрятной и аккуратной. Про стрижку под ноль там ничего не говорилось. Ещё наш взводный хотел, чтобы мы научились маршировать, как местные срочники, которые шли нога в ногу и пели «Небо славян». В общем, так мы проводили время в Белгородской области. Вместо боевой подготовки нас гоняли по строевой, и от этого настроение личного состава становилось только хуже. Ходить строем и по два раза на день сверять всем батальоном номера калашей, стоя по шести часов на плацу, никому не нравилось, особенно учитывая, что всё это было на голодный желудок и в лютый мороз. Не хотелось думать, что, когда тебя отправят на ЛБС и там ты, возможно, погибнешь, окажется, что последнее, виденное тобой в жизни, — это треклятая часть под Белгородом и сто грамм гречки.

Почти перед самой отправкой за ленточку[17] я попал в наряд в столовой. Это был единственный день, когда удалось нормально поесть и притащить еды всему взводу. Там я случайно услышал реплику женщины-офицера, выполнявшей функции начальника продчасти. Она утверждала, что у российских военных большие проблемы с офицерским составом, многие уже на тот момент просто погибли, а бывшего до неё начальника столовой отправили на ЛБС командиром штурмовой раз-ведроты, потому что он единственный подходил по званию. Это, конечно, не внушало уверенности. Учитывая слухи, что пятый бат нашего полка был полностью уничтожен при высадке, и то, что никто толком не знал, когда и куда мы едем, настроение личного состава опустилось до нуля.

Вечером перед отправкой все желающие сходили в часовню на территории части. Там батюшка провёл молебен, окропил нас водой и спросил, где наши броники. Мы ответили, что таковых у нас нет. Он перекрестился и сказал:

«Ну, простите, парни, я могу дать вам только ту броню, которая есть у меня» — и выдал нам по иконке Святого Пантелеймона, а тем, у кого не было, — и по крестику. Не могу сказать, спасло ли это нас, но это было намного больше, чем выдало нам командование.

Рано утром ближе к середине марта я в последний раз на ближайшие месяцы от-звонился маме, и мы погрузились в «Уралы».

Куда мы ехали, толком никто не знал, но ходили слухи, что это всё-таки Изюм.

В интернете мы уже прочитали, что Изюм нашими взят, так что всё в порядке, кто-то же должен помочь профессиональным военным навести там порядок, выставить блокпосты и следить за местными.

Мы конечно же ошибались почти во всём, тут на нас впервые сработало правило: когда старшие по званию говорят вам, что «там никого нет», это значит, там полная жопа.

Последняя надежда на то, что мы отправимся в ЛНР, угасла после поворота с указателем на Изюм и на Сватово. В этот раз мы ехали в «Уралах», сидя на ящиках с БК. Сидеть, конечно, было хорошо, но от осознания, что ты едешь в ничем не защищённой пороховой бочке, становилось не по себе.

Разгрузив БК и услышав от российского солдата стандартную фразу «Добро пожаловать в Ад», мы оказались предоставлены сами себе, временно расположившись на территории разбитой уже автобазы.

Пожевав печенье и посмотрев на сгоревшую машину украинских теробороновцев, от которых остались только обугленные пальцы, мы стали рассматривать окружающий пейзаж.

Не так далеко от нас на горе мы увидели украинский флаг. На вопрос офицеру, что это значит — нам же говорили, Изюм уже взят, — тот отмахнулся: мол, это наши забыли снять.

Российские солдаты в районе Изюма, лето 2822. Фото Дмитрия Плотникова.