Книга Z. Глазами военных, мирных, волонтёров. Том 1

Уже уверенный в наличии яиц у рыжего котёнка, Шило ласкал его. Закипал чайник. Всё затихло…

Мне тоже захотелось срать, и я высказал эту мысль вслух. Шило поддержал разговор:

— Мне как-то приспичило сходить по этим делам прямо в украинском блиндаже. И знаешь, что я там нашёл? Письма украинских детей участникам АТО! Как нам шлют, с танчиками, автоматами и сердечками. Ни хера им мозги с детства засирают! Я жопу, конечно, вытер этими письмами.

— У них пропаганда неплохо работает, — подхватил Токарь. — А у нас… Вот смотрю какого-нибудь Киселёва и смеюсь. Мол, укропы палками с нами воюют. Да сам факт того, что мы броники с них снимаем, да даже одежду снимаем и хвастаемся новыми дорогими ботинками, — говорит о том, что они лучше снабжены!

А нам даже зарплата не всем приходит.

— А у меня знаете какая идея, — Толстый не мог пропустить тему. — Можно же с цинком у церкви деньги собирать. А прикиньте, без ноги ещё или без руки. Ни хуя, подумают — ебанутый, и накидают целый цинк!

Разговоры парней часто сводились к тому, что в медиасреде назвали бы «пораженчеством». Они видели и чувствовали на своей шкуре каждый промах командования и каждый распил чиновников.

— Ничего, немцы тоже были лучше снабжены. Но пизды получили, — вставил нужное в тот момент слово молчащий до того Лысый.

В это время Толстый прогрузил фотографию от своей жены. И, надиктовывая вслух, набрал пошлейшее сообщение о том, что сделает с ней, когда вернётся.

— «У меня месячные» пишет, пизда!

Я бу-ду тво-й пи-здю-ко-вый ва-м-пир, — по букве одним пальцем набрал Толстый в своей маленький смартфон.

Шило достал свою кнопочную мобилу и стал набирать женщине из Енакиева, что обязательно привезёт ей кота и заодно себя в придачу.

— А моя, когда началась мобилизация, хотела, чтобы я дома сидел, — заговорил Токарь, — мы с деньгами проблем не испытывали. Я гробы делал и разные изделия на заказ — меня вся элита города знает. Самый дорогой гроб, какой делал, был как-то за 600 тысяч. В общем, я пять дней дома просидел. Смотрю, пацанов забирают, забирают. Ну и пошёл в военкомат. Жене сказал, вышел мусор выносить, зацепили. «Да ты пиздишь!» — кричала, ругалась, ну а что делать?

— Конечно, с бабой пять дней в одной квартире! — съязвил Толстый.

— Да нет, мог работать. В последнее время всё интереснее заказы шли: двухэтажная собачья будка, кровать с сейфом, стол с бронепластинами, чтобы по нажатию кнопки он поднимался — как в фильмах про мафиози. Я любую хуйню смастерить могу.

— И гробы, говоришь, делал? Давай сразу на скидку забьёмся? — не прекращал «кровавый вампир».

— У меня как-то молодая семья, лет по 30 обоим, заказала детскую двухъярусную кровать. В виде двух гробов… А тумбочка в виде алтаря… Вот я охуел.

Шило буднично прокомментировал:

— Ну а что. Я нормально к этому отношусь.

— Да ладно себе! Но они же собственным детям! Нормальные же с виду люди…

— Захотели, значит, так.

В это время настал час пересменки, парни заступили на позиции, пришедшие начали вести не менее интересные беседы, а я лёг спать.

***

Проснулся я от очередных прилётов. Первая мысль: я опять не сходил в туалет. В рацию раздалось громкое «блядь!». Польские гадины продолжали падать. Томск был на месте и прыгнул в ближний окоп. Там все были целы и спрятаны. Значит, дальний.

Ты же не побежишь под обстрел туда, парень?

Конечно, побежал. Но быстро развернулся: Шило уже тащил на себе Лысого. С какой вероятностью их сейчас обоих прошьёт осколками? Сто процентов. Но парни доходят, Шило скидывает Лысого на спальники и говорит: худей, брат! У того лёгкое осколочное ранение в ногу. Томск хотел было взяться за первую помощь, когда раздался пронзительный крик: голос Токаря. Его несли двое под руки и за ноги. У Токаря, кажется, не было рук. Было много крови, и виднелось мясо. Он был в сознании и обречённо молчал в потолок.

— Носилки! Обезбол! Я накладываю жгуты! — командовал Томск.

Я уже не работал фонариком и пытался думать, мем помочь.

— Токарь, как же так… — с грустью сказал Толстый.

Началась стрелкотня. Парни стреляли в сторону врага, получая ответ. Кажется, нас сейчас прорвут, и я поглядывал на «лимонку».

— Пидорасы ёбаные! — прокомментировал прилёт из РПГ неподалёку Толстый, продолжая отстреливаться.

Токарем занимались Шило и Томск. Он чуть отошёл и даже что-то пошучивал, хотя это ему не свойственно, и пытался держать улыбку. Видимо, чтобы нам было не так страшно.

Парни скидывали отстрелянные магазины в одну кучу. Их же надо забивать! Я подтащил цинк и начал всовывать патроны. Получилось сразу, интуитивно, до этого я этим ни разу не занимался. Ко мне присоединился раненый Лысый. Я продолжал поглядывать на гранату.

Симфония «Семёрки» поражала мозг: короткие автоматные удары сливались с длинными очередями, стонущий Токарь в кровище и матерящиеся парни вокруг него, звенящий звук патронов в руках. Почему он?

Почему не в шею и не в ноги? Какие силы восприняли за хвастовство его рассказы про работу? У мужика действительно были золотые руки, и его знал весь Донецк.