Книга живых

Важный пузатый батюшка в рясе и с большим крестом быстро и громко прочитал молитву. Застолье началось.

Подали уху с дымком в походном солдатском котелке. Потом — белорыбицу с икоркой, хлеб особенный — такой пекли на казачьих подворьях в старину.

У Дубравина начала кружиться голова от бесчисленных тостов: за президента, за атамана, за Казахстан. И дружных выкриков казачьих атаманов: «Любо! Любо!» В общем, шум, гам, треск. И высокопарные слова в стиле: «Казаки посвящают душу — Богу! Жизнь — Родине! Честь — никому!»

Дубравин «споткнулся» только в момент, когда хозяин поднял тост: «За мировое казачество!» Спросил сидящего рядом Куделева:

— А что, есть и такое?

— А ты не знаешь, что Юрий Захарович — всемирный атаман казаков?

— Чего?!

И Куделев, обнаружив такие девственные уши, вылил на Дубравина всю правду-матку:

— Он создал Всемирный союз казачьих атаманов!

— Какой-какой союз? — дважды переспросил Шурка.

— Всемирный.

— И кто в него входит? К примеру?

— Немцы, испанцы, уругвайцы, американцы!

— Какие же у немцев казаки? Это какой-то абсурд!

— Да те, что шли вместе с генералом фон Паннвицем во Второй мировой.

Тут-то Дубравин сообразил, что к чему. А история эта была грустная и поучительная одновременно. Дело в том, что, когда немцы во время летнего наступления на юге России заняли казачьи области — Краснодарский край, Ростовскую область, Ставрополье, они резко изменили свою политику. Понимая, что казачество — особая часть русского народа, сильно пострадавшая от большевиков в годы Гражданской войны и расказачивания, они не стали лютовать, как на Украине, в Белоруссии и Центральной России. А принялись заигрывать с казачеством, стремясь сделать казаков союзниками Германии. И эта политика им удалась. Часть казаков пошла на сотрудничество. Из коллаборационистов немцы создали целую армию, которая при немецком отступлении ушла вместе с ними. Во главе этого казачьего войска Гитлер поставил своего человека — генерала фон Паннвица. Вот об этом сейчас и вспомнили.

Кстати говоря, с отголосками этой истории Дубравин однажды столкнулся. Он как-то искал в Германии компаньонов для строительства типографии, и однажды у него в гостях оказался интересный молодой немец. Тот и рассказал ему, что страстно увлечен историей казачества. И считает себя казаком.

Между тем, судя по всему, это большое застолье было посвящено какому-то важному событию в жизни общины. Дубравин прислушался к речам собравшихся и понял, что речь идет о некоем примирении отколовшихся казаков со своим атаманом. Понял он это по тому, что во всех витиеватых тостах то и дело слышались отголоски старых раздоров. Вот поднялся очередной атаман, и опять о своем: «Кто старое помянет — тому глаз вон!» На это сосед Дубравина Куделев резонно заметил шепотком: «А кто забудет — тому оба долой!»

Улучив момент, Александр направился подышать воздухом. За ним увязался и Михаил. И уже через пяток минут после совместных воспоминаний Куделев начал жаловаться ему на жизнь и на своего атамана, которому только что пел дифирамбы.

— Характер у него тяжелый! Я много лет работаю в казачьей газете. А недавно за то, что я не туда поставил его портрет, он меня обругал такими словами, что при святых образах даже повторять страшно.

Но странное дело: даже в жалобах Куделева Дубравин чувствовал не столько осуждение, сколько какую-то холопскую, что ли, гордость за своего нового хозяина.

— Странные у вас мундиры! — заметил Дубравин. — И погоны тоже! Таких в Сибирском казачьем войске никогда не было!

— Юрий Захарович сам придумал! — гордо заявил Михаил. — Он у нас любит все необычное.

Постояли. В это время на свежий воздух к ним под ноги вывалился пьяненький седоусый атаман. Дубравин опытным взглядом оценил его вовсе не парадный вид и понял, что этот — из тех, кто пришел мириться. Увидев свежее лицо — Дубравина, атаман, видимо, посчитал его своим. Поэтому хрипло и пьяно пробормотал:

— Любо, любо! Им все любо, этим баранам, которых он ведет на бойню!

Дубравину тут же стало любопытно: что это за альтернативная точка зрения на деятельность Филиппова? И он, подзадоривая атамана, спросил:

— А что не так? Вроде все в ажуре. Казачьи ряды растут. Народ курс поддерживает…

— Все не так, — с полуоборота завелся старый казак.

— Что же «все»?

Казак пьяно развел руками в стороны и, кобенясь, сказал:

— Атаман! Генерал! Фу-ты ну-ты, генерал… Не буду я с ним. Зачем связался с американцами? Они наши исконные враги. В ООН поехал. Россию поносить. Требует себе в России вотчину — Сахалин, вишь, подай ему! И пять миллиардов долларов компенсации! А мы, казаки Семиречья, не хотим в какую-то вотчину — наоборот, хотим вернуться в Россию. Раз нас царь сюда прислал, пусть новый царь нас выведет отсюда. А он что удумал — себе государство создать! Оттяпать у России кусок. Да хто ж ему дасть? В ООН выступает. Связался с этим американским «казаком» Цапенко. Американский флаг повесил над управой. И-и-их! Атаман кислых щей! Он больше по торговому делу атаман. И казаков всех разобидел…

— Правда, что ли? — подзадоривал разошедшегося казачка Дубравин.