Книга живых

Толик Неклюев был главным, можно сказать, конкурентом Володьки на поприще приема солидных гостей с материка. Начал он эту работу в стародавние времена. Построил в Ключах простенькую гостиничку для охотников и рыбаков, наезжающих на Камчатку в сезон. Купил микроавтобус, чтобы доставлять их из аэропорта. А когда дело пошло, то в расчете на прибыль и доходы пошел своим путем.

Если Володька, так сказать, двинулся в сторону истории, этнографии и построил свой бизнес на слиянии человека с природой, то Толик, нахватавшись в путешествиях по белу свету вершков, поставил дело, как ему казалось, на самый современный лад. Взялся строить у себя в тайге гостиницу из стекла и бетона. С бассейном, интерьером и со всеми новомодными накрутасами.

Володька называл его концепцию пижонством. И с грустью наблюдал, как Толик доставленным на барже по реке бульдозером ровнял площадку, валил деревья.

Озеров понимал, что в этом месте «турысты» скоро загадят тайгу. Разгонят на своих ревущих четырехколесных «моторыльнях» зверье. А парапланами, дельтапланами, беспилотникам и прочей летающей нечистью распугают птиц…

Но, как говорится, своя рука владыка. Тем более что Толик хозяйствовал не сам по себе, а спелся с какими-то московскими банкирами. И те финансировали дело.

Ну, а то, что полуостров при таком подходе может потерять свою уникальную природу и превратиться в большой туристический шалман, это, похоже, никого не волновало.

Вот почему приезд Неклюева, с которым они раньше по-свойски общались, не обрадовал ни Светлану, ни его.

— Один? — спросил он Светлану.

— Нет! Ш ним гоцть! — ответила она. — Такой… — и сморщив в куриную гузку рот, подняв узкие черные глаза и руки к небу, этим жестом показала, какой важный приехал гость.

Володька распряг собак. Разместил по будкам. Дал им корм. И, только закончив дела, шагнул в свой балаган. Не торопился, потому что чужие, чуждые ему люди вошли в его мир.

Но долг таежного гостеприимства — это святое.

Тостей было двое. Толик Неклюев — маленького роста, живой, гибкий, подвижный, как ртуть. Первыми в глаза бросались усы. Они топорщились в разные стороны и создавали слегка комическое впечатление. Толик, сняв толстую куртку и оставшись в вязаном разноцветном свитере, вертелся на кухне. Помогал Светлане накрывать на стол.

Второй — московский гость — был совсем другой. Этот представлял собой тип делового человека, образовавшегося, как казалось Володьке, в последнее время. Моложавые, неопределенного возраста правильные лица. Не то чтобы холеные, а какие-то… в которых глазу зацепиться не за что: такие лица у витринных манекенов и у актеров современных телесериалов.

Аккуратные брови, черные, вразлет, прямой нос, настороженные глаза. Гладко выбрит. Ухоженные руки. Одет дорого и правильно. Но не как охотник, а как горный лыжник. Алая с черным куртка. Под нею комбинезон. Рядом лежат толстые, в рубчик, горнолыжные рукавицы. И только шапка меховая. Видно, вязаные для поездки на Камчатку не в ходу. В общем, почти человек-манекен — настолько все в нем ладно, модно и подогнано.

Толик, увидев вошедшего в балаган хозяина, пошел навстречу. Но Володька с мороза поздоровался сдержанно, без объятий:

— Здравствуйте, гости дорогие! — сказал он, подразумевая под словом «дорогие» совсем не то, что вкладывают в него таких случаях радушные хозяева.

— Да вот, понимашь, заехали по дороге к тебе! — торопливо поясняет суть визита Неклюев. — А это наш инвестор Давид Абрамович. Хочет на месте посмотреть, куда будут вкладываться деньги…

— А что зимою-то? — спрашивает Володька-ительмен. — Осенью или весною надо приезжать. Тогда рыбалка. Охота. У нас климат суровенький. Вот только отмело. Три дня ни зги не было видно…

— Да так получилось! — продолжает за московского гостя Толик. — Давид Абрамович только из Италии прилетел. На лыжах там катался. И так сразу неожиданно, можно сказать, без пересадки — к нам сюда…

Володька старался быть любезным, поддержать разговор, хотя ему эта Италия нужна, как собаке палка:

— И что слышно в Италии?

Гость ответил любезностью на любезность:

— Там все прекрасно. Сервис. Ночные клубы. Рестораны. Жизнь кипит. — Но произнес он все это таким тоном, что Володька-ительмен понял, что он как бы сравнивает жизнь. Там и здесь. И подспудно задает вопрос: «И куда это я попал?»

Высказавшись в таком тоне, моложавый «инвестор» задал уже вопрос по существу:

— А как бы мне позвонить в столицу? Вай-фай есть? Или у вас только обычная сотовая связь?

— К сожалению, — развел руками Озеров, — у нас и сотовой связи особо нет. Мы иногда звоним. Но для этого выезжаем за десять километров отсюда на точку. Поднимаемся на сопку. Там сотовая связь берет.

— А, вот как… — разочарованно заметил московский гость.

Тут Светлана подала на стол камчатские разносолы: рыбку, икру, уху, грибочки и настойку на бруснике.

Зажгли свет. В балагане тепло. После пятидесяти граммов языки развязывались. И слегка примороженный от собственной важности и значительности московский гость чуть оттаял и потихоньку разговорился: