Книга живых

— Загрузишься на мясокомбинате. Взвесишься. А потом по пути подъедешь к водопроводной колонке и спрыснешь мясо как следует водичкой. И при разгрузке рефрижератора ты уже имеешь с десяток-другой килограммов отличной вырезки в излишках. Можешь отрезать этот кусочек себе. И так каждый день! Так что денег у меня тогда было немерено, — и Олег мечтательно вздохнул, вспоминая то благодатное время.

— А за счет чего? — недопонял Дубравин.

— А вода, она замерзает в ледок. И налипает на тушах. Вот излишек и образуется.

«Да, нехитрая комбинация, — подумал Дубравин. — Теперь такого нет. Теперь мошенничают не так, как раньше. Жульничают на миллиарды».

Пейзаж менялся, горы в ущелье становились все круче. В очередном предгорном поселке вдоль дороги стояли десятки машин, а по улице перла такая толпа из молодых мужчин, что Олег даже был вынужден остановиться.

— Чего это они? — спросил Дубравин. — Такой толпой откуда и куда несутся?

Олег понимающе ответил:

— Это народ с пятничной молитвы валит. Из мечети. Сейчас пройдут и начнут разъезжаться.

«Бог мой! — подумал Шурка. — Эк их проняло. И сплошь молодежь. Ведь казахи раньше какой-то особой набожностью не отличались. А теперь — здравствуйте, пожалуйста!»

Толпа постепенно редела, рассасывалась. Дорога освободилась, и они снова тронулись в путь. Мелькали домики пригородных поселков, заросших кустарником и деревьями. Олег кивал головой и вертелся то вправо, то влево, рассказывая о местных достопримечательностях:

— Вот здесь готовят кадры для Комитета национальной безопасности.

— Для КТБ? — по старой памяти переспросил Дубравин.

— Ну, теперь это называется КНБ, фельдмаршал, — Олег почему-то упорно-почтительно величал Дубравина этим титулом.

А горы поднимались все круче, все выше, и наконец показались зеленые ворота, надпись над которыми гласила: «Лесная сказка». Машина «приземлилась» на стоянке, и Дубравин с Олегом начали свой «переход Суворова через Альпы». Асфальтированная дорожка вела круто вверх мимо новеньких, недавно собранных из бруса, альпийских домов. Дубравин по ходу движения всматривался в крутой склон напротив турбазы и понял, что скала, на которой виднелись крепления для скалодрома, искусственная. Целиком отлита из бетона. На этой «скале» тренируется молодежь в яркой одежде.

Еще пару сотен метров вперед и вверх — и они у «места силы». Прямо так и написано. На ровной площадке стояла деревянная пирамида с табличкой.

«Да… Все сделано по законам маркетинга и правилам рыночной экономики. Не было подходящего склона — отлили из бетона. Нужна какая-то точка притяжения — вот вам “место силы”. А рядом — еще одно чудо. Банька на берегу речки. А возле нее — природная “ванна” прямо в горной реке. Вот вам “спа”. Все чинно-благородно. И цена смешная — восемьдесят баксов. Видно, что частная инициатива так и прет. Пляшет и играет».

— А вот и бывшая дача ЦК! — указал на обновленный деревянный двухэтажный коттедж Олег.

Дубравин остановился и попытался вспомнить, как здесь было раньше. Но ничего не получалось. Помнил только, что пили они тогда немало. И очень долго спорили с Амантаем, который привез их сюда на служебной «Волге».

«Ах, как молоды мы были, как выпить мы любили…»

А вот в дверях появился и сам Ербол, бывший водитель Амана. Толще, толще, еще толще! Куда же более! Он и тогда был круглолицый, а теперь огрузнел и походил на большого жирного моржа с усами.

Они обнялись молча. Только после этого, разойдясь, заговорили:

— Ой, московский гость прибыл! Я рад! Заходите в дом. Жена, правда, уехала с сыном в Алма-Ату. Но я сейчас чаек поставлю. Баурсаки есть.

Сняли обувь. Прошли в обставленный не слишком модно пустоватый коттедж. В гостиную, где стояли лишь стол и стулья. Диван. «Как-то казенно, — подумал Дубравин. — Как будто коттедж не совсем жилой. А так, снятый на время. Странно».

Хозяин вышел к гостям с уже кипящим чайником. Расставил пиалы. Поставил вазу с конфетами и тарелку с баурсаками. Присел сам на краешек стула. Сделал вид, будто не понимает, зачем они здесь:

— Какими судьбами? С чем пожаловали в наши края?

Дубравин не торопился с арией московского гостя. Молча глянул на Олега.

— Я пойду погуляю, — отставил пиалу с чаем на край стола догадливый Олег.

Когда он вышел, Дубравин взглянул на Ербола, нарочно, как ему показалось, опустившего узенькие глаза с припухшими веками. Тот даже не отпирался. Видно, уже готовился:

— Да, я доставил! Последняя воля хозяина. Только завещания у меня уже нет.

— Как так? — вскинулся Дубравин. — И куда же оно делось?

— Позвонила Айгерим. Сказала, что приходили из КНБ. Опечатали бумаги Амантая Турекуловича и спрашивали его какое-то завещание. Я быстро сообразил, что разговор наш могли прослушивать. А мне лишние проблемы абсолютно ни к чему. А тут, буквально через час, объявился Азимбай…

— Азимбай — это кто?