Книги, годы, жизнь. Автобиография советского читателя

В этот день «Инфокар» не работал. Все салоны, станции и стоянки, все офисы вывесили на дверях написанные от руки объявления и вышли на площадь, чтобы встретить основателя фирмы. Вождя. Его долго не было в стране. На него охотились, как на зверя, в него летели не достигавшие цели пули. Он создал этот мир, собрал его по кирпичику, по копейке. Враги хотели погубить его, разрушить выстроенное им здание. Но они потерпели поражение. Потому что три тысячи человек, слетевшихся со всех концов страны под голубое инфокаровское знамя, встали плечом к плечу, чтобы защитить поднявшего это знамя, а значит – защитить и себя. Сегодня они праздновали победу. Это был их день, их праздник.

Прямо перед Платоном стояли люди из Сургута и Тюмени, Ростова и Воронежа, Омска и Новосибирска, Орла, Смоленска, Сочи. Он разглядел окруженного плотным кольцом механиков владивостокского директора и сотрудников питерских филиалов, конспиративно прибывших минувшей ночью. Лева Штурмин, прилетевший на самолете, стоял рядом с небритым Еропкиным и махал Платону рукой. Мощную колонну подмосковного центра возглавлял не расстающийся с мобильным телефоном Стефан Светлянский – он и сейчас бормотал что-то в трубку. Платон увидел Марию, которая смотрела на него глазами, полными слез. Неподалеку от нее, с дрожащими от волнения губами, куталась в куртку Ленка. Вокруг стоящих на периферии джипов сгрудились джигиты Ахмета, а сам Ахмет возвышался у подножия ступеней и, запрокинув голову, смотрел на Платона снизу вверх. Из-за его спины выглядывал Леня Донских.

Все чего-то ждали.

Платон почувствовал, как находившийся рядом с ним Ларри сделал движение, вроде бы махнул рукой, и тут же белые лучи прожекторов прорезали сгустившиеся сумерки. Пятна света заметались по толпе, выхватывая из темноты отдельные лица…

До комка в горле жаль тех героев романа, Сергея Терьяна и Виктора Сысоева, которые не выдержали «новой сложности» существования и за свою «большую пайку» заплатили жизнью. Мне вовсе не кажется, однако, что «главный процесс, который происходил в системе, – это страшное ее упрощение» (Д. Быков). Жизнь в России не стала примитивней и проще – она стала другой; количество интеллектуальных операций, ее обеспечивающих, не уменьшилось, но изменилось их качество, не обязательно в сторону упрощения – мы просто еще не осознали и не освоили это новое качество.

А жертвы… Почему-то вспоминаются строки Рылеева, к которым я, с детства очарованная декабристами, издавна питала пристрастие:

Известно мне: погибель ждет
Того, кто первый восстает
На утеснителей народа, —
Судьба меня уж обрекла.
Но где, скажи, когда была
Без жертв искуплена свобода?..

(Из поэмы «Наливайко»)

Мы привыкли считать, что жертвы – это обязательно «плоды деятельности» злодеев, врагов, утеснителей. Но каждая эпоха родит своих жертв и палачей. И новую диалектику этого вечного противостояния Дубов изобразил замечательно.