Книги Яакововы

Когда Яаков через несколько дней после того узнает про херем, он сидит спиной к свету, так что никто не видит выражения на его лице. Свечи отбрасывают резкий свет на его неровную, щербатую щеку. Неужто вновь достигнет его болезнь, как тогда в Салониках? Он просит позвать ему Нахмана, и до утра они молятся стоя. В качестве защиты. Они же зажигают свечи, из-за чего в помещении делается душно и жарко. Перед самым рассветом, уже падая с ног, Яаков исполняет одно секретное действие, после чего реб Мордке произносит слова, столь же могущественные, как проклятие, и направляет их в сторону Львова.

А в Каменце епископ Дембовский просыпается однажды утром и чувствует, словно бы движения его сделались более медленными, и что теперь они требуют от него больше усилий. Он не знает, что бы это должно было значить. Но вот когда осознает возможную причину этого странного, неожиданного недомогания, он начинает испытывать страх.

 

Йента лежит в сарае и как не просыпается, так и не умирает. Израиль же, ее внук, ходит по деревне и рассказывает от этом чуде со смущением и страхом, усмирить которые способна только водка. Он всегда представляет себя в качестве хорошего внука, который все дни посвящает бабушке, и по этой причине у него не остается времени на работу. Иногда воспоминание обо всем этом доводит его до слез, но иногда и до ярости, и тогда он скандалит. Но на самом же деле старой Йентой занимаются Песеле и Фрейна, его дочки.

Песеле поднимается на рассвете и идет в сарай, который, по сути своей, это пристройка к дому, проверить, все ли в порядке. Всегда все в порядке. Один только раз она увидела, что на теле старухи сидит кот, чужой кот. Она прогнала его и теперь плотно закрывает дверь. Иногда Йента покрыта словно бы росой, каплями воды, как на коже, так и на одежде, но вода эта очень странная – она практически не испаряется, так что ее необходимо смахивать метелкой.

Потом Песеле осторожненько вытирает лицо Йене; она всегда колеблется, прежде чем коснуться кожи бабки. Кожа эта холодная, деликатная, но упругая. Иногда у Песеле создается впечатление, что она тихо трещит или, лучше сказать: скрипит, словно новый кожаный башмак или только что купленная на ярмарке конская упряжь. Как-то раз любопытствующая Песеле попросила мать, Соблю, помочь ей, и они осторожно приподняли тело, чтобы проверить, нет ли каких пролежней. Оттянули одежду, но ничего подобного видно не было.

- В этом теле уже не течет кровь, - говорит Песеле матери, и у них обеих идет мороз по коже.

Ер ведь это тело не мертвое. Когда его касаются, медленное движение глазных яблок под веками делается ускоренным. В этом нет сомнений.

И еще кое-что один раз проверила любопытная Песеле, но уже сама, без свидетелей. Она взяла острый ножик и надрезала кожу над запястьем. Тут она была права: никакая кровь не потекла, зато веки Йенты беспокойно задрожали, а из ее рта извлекся словно бы давным-давно удерживаемый воздух. Возможно такое?

Песеле, которая тщательно наблюдает за жизнью умершей, если так можно это назвать, видит какие-то изменения, очень тонкие. Например, она утверждает в своих рассказах об этом отцу, что Йента уменьшается.

Тем временем, снаружи уже ожидает заспанный народец. Некоторые шли сюда целый день, другие же сняли у кого-то из деревни комнату, потому что прибыли издалека.

Солнце восходит над рекой и быстро карабкается наверх, отбрасывая длинные, сырые тени. Ожидающие греются в его резких лучах. Потом Песеле запускает их в средину, где они могут оставаться какое-то время. Поначалу они несмело стоят и боятся подойти к этому как бы катафалку. Девочка не позволяет им громко молиться, мало ли у них и так хлопот? Так что стоящие молятся молча, вознося к Йенте свои просьбы. Исполняются, вроде как, те, что касаются плодовитости и бесплодия, что кому соответствует. Все, которые имеют какую-то связь с женским телом. Но приходят и мужчины; говорят, что Йента помогает в безнадежных делах, когда потеряно уже все.

 

Тем летом, когда Яаков Франк со своей компашкой перемещается от деревни к деревне, когда он проповедует и возбуждает столько добрых и злых мыслей, в Королювку прибывает гораздо больше людей, чтобы увидеть его бабку.

Во дворе у Израиля царит балаган. К ограде привязаны лошади, чувствуется запах их навоза, повсюду полно мух. Песеле запускает паломников небольшими группками. Некоторые из них – это богобоязненные иудеи, беднота из округи и какие-то бродяги, торгующие пуговицами и продающие вино кружками. Но имеются и другие, этих сюда приводит любопытство. Они приезжают на возах и оставляют Собле сыр, курицу или лукошко яиц. После гостей девочкам приходится вечером убирать, выбросить мусор со двора, замести в пристройке и подгрести землю. Когда погода дождливая, сама Собля приносит к Йенте древесные стружки и засыпает ними весь пол, чтобы грязь убиралась легче.