Книги крови. I–III

Джонатан все еще старался. Неторопливо, но без вдохновения, насупившись, точно школьник, который пытается решить невыполнимое уравнение. Разрядка пришла без предупреждения, он лишь крепче сжал мои плечи и еще сильнее нахмурился. Толчки замедлились и прекратились, глаза Джонатана на мгновение встретились с моими. Я хотела поцеловать его, но он уже утратил всякий интерес к процессу. Вынул член, поморщившись.

– Там все становится таким чувствительным, когда я кончаю, – пробормотал он, натягивая шорты. – Тебе было хорошо?

Я кивнула.

Это смешно. Просто смешно. Застряла в глуши с этим двадцатишестилетним мальчишкой, Анжелой и человеком, которому все равно, жива я или мертва. Хотя, возможно, как и мне самой. Без всякой причины я подумала о выброшенных в море помоях, как они покачиваются на воде и ждут, пока их накроет следующей волной.

Джонатан уже поднимался по лестнице. Я заварила кофе, глядя в иллюминатор и чувствуя, как высыхает сперма, превращаясь в рифленый перламутр на внутренней стороне бедер.

Когда кофе был готов, оказалось, что Рэй с Анжелой ушли. Очевидно, решили пройтись по острову в поисках помощи.

Джонатан я нашла на корме, он сидел на моем месте и всматривался в туман. Скорее ради того, чтобы нарушить тишину, чем по другой причине, я заметила:

– Кажется, яхта немного приподнялась.

– Неужели?

Я поставила рядом с ним кружку черного кофе.

– Спасибо.

– А где остальные?

– На разведку пошли, – он смущенно оглянулся на меня. – Я все еще чувствую себя дерьмом.

Я заметила на палубе бутылку джина.

– Не рановато для выпивки?

– Хочешь немножко?

– Еще нет и одиннадцати.

– Какая разница? – и тут он указал на море: – Погляди туда.

Я перегнулась через его плечо и присмотрелась.

– Нет, туда. Следи за моим пальцем. Видишь?

– Нет.

– На краю тумана. Вон, появляется и исчезает. Вот! Опять!

В двадцати-тридцати ярдах от кормы «Эммануэль» и в самом деле мелькало в воде что-то сморщенное и коричневое.

– Это тюлень, – сказал я.

– Не думаю.

– Солнце прогревает море. Они, наверное, выбираются погреться на мелководье.

– Не похоже на тюленя. Уж очень странно переворачивается…

– Может быть, обломки…

– Возможно.

Он отхлебнул из бутылки.

– Оставь немного на вечер.

– Да, мамуля.

Несколько минут мы сидели в тишине, и только волны набегали на пляж. Хлюп. Хлюп. Хлюп.

Время от времени тюлень, или что там было, высовывался на поверхность, переворачивался и снова исчезал.

«Еще час, – подумала я, – и начнется отлив. Унесет нас от этой пародии на остров».

– Эй! – раздался вдалеке голос Анжелы, – Эй, ребята!

Ребятами она называла нас.

Джонатан встал, прикрыл глаза ладонью от яркого солнца, которое жарило все больше и больше, и равнодушно произнес:

– Она нам машет.

– Пусть машет.

– Ребята! – завизжала Анжела, не переставая махать руками.

Джонатан сложил ладони рупором и заорал:

– Чего ты хочешь?

– Идите сюда, поглядите, – ответила она.

– Хочет, чтобы мы пришли и посмотрели.

– Я слышала.

– Пойдем, – сказал он, – терять-то нечего.

Мне шевелиться не хотелось, но он потянул меня за руку. Спорить не стоило, его дыхание легко могло воспламениться.

Пробираться по пляжу оказалось непросто. Морская вода на камнях высохла, но их, будто испарина череп, покрывала скользкая пленка серо-зеленых водорослей.

Джонатану было куда тяжелее, чем мне. Дважды он терял равновесие и, чертыхаясь, тяжело валился на спину. Вскоре его шорты стали грязно-оливкового цвета, а на заднице появилась дыра.

Я, конечно, не балерина, но мне удавалось шаг за шагом одолевать пляж, избегая крупных камней, чтобы, если поскользнусь, не пришлось падать с высоты.

Каждые несколько ярдов нам приходилось перебираться через залежи вонючих водорослей. У меня получалось перепрыгивать их довольно элегантно, а злой и неуверенный в своем чувстве равновесия Джонатан шлепал прямо по ним, полностью погружая босые ноги в гниющую массу. Там была не только ламинария, но и обычный для пляжей мусор, выброшенный морем: битые бутылки, ржавые банки из-под кока-колы, покрытая тиной пробка, шарики смолы, куски крабов, бледно-желтые презервативы. И по всем этим грудам смердящих отбросов ползали огромные пучеглазые мухи. Сотнями они карабкались по мусору, друг по другу, и гудели, гудели, гудели.

Первая жизнь, которую мы тут встретили.

Я изо всех сил старалась не упасть вниз лицом, переступая через очередную полосу водорослей, когда слева от меня произошел небольшой галечный обвал. Три, четыре, пять камней запрыгали друг через друга к морю и сдвинули еще десяток за собой.

Никаких видимых причин такому явлению не было.

Джонатан даже не потрудился на него взглянуть, он был слишком занят попытками удержаться в вертикальном положении.

Оползень прекратился – энергия иссякла. Потом начался снова – уже между нами и морем. На этот раз и камни были крупнее, и подскакивали они выше. Да и вереница оказалась длиннее предыдущей. Камни ударялись друг о друга, пока несколько из них не доплясало до моря.

Бултых.

Мертвый звук.

Бултых. Бултых.

Сверху, из-за одного из валунов появился Рэй, сияя идиотской улыбкой.

– На Марсе жизнь есть! – крикнул он и нырнул обратно.