Книги о семье

ДЖАННОЦЦО. Предпринял. Когда я приходил домой, я всегда приветствовал ее радостно, чтобы ей передавалось мое хорошее настроение, а моих печалей чтобы она не замечала. Потом я рассказал ей, что мой кум, человек весьма искушенный, возвращаясь домой, сразу замечал, ссорилась ли с кем-либо его жена, очень капризная особа, только по тому, насколько приподнятое у нее было настроение. При этом я очень плохо отзывался о домашних сварах и говорил, что женщина в доме должна всегда быть веселой, как для того, чтобы не уподобляться сварливой куме, так и чтобы угодить мужу. Довольная женщина всегда выглядит лучше, чем насупившаяся. «Сама подумай, женушка» – говорил я, «когда я возвращаюсь домой, погруженный в грустные мысли, что частенько случается с мужчинами, ибо мы якшаемся и сталкиваемся с враждебными нам и недобросовестными людьми, ты, видя мое раздражение, начнешь хмуриться и печалиться. Это настроение еще сильнее передается и мне, потому что твое раздражение может быть вызвано только твоими собственными промахами. От тебя требуется только жить в довольстве, всем распоряжаться и заботиться о пользе нашей семьи. Поэтому мне неприятно видеть твое огорчение, ведь оно свидетельствует о том, что ты допустила какую-то ошибку». Много раз я толковал ей об этом и о других подобных вещах, убеждая ее всячески избегать грусти и всегда являться передо мной, перед моей родней и друзьями в благопристойном, веселом, приветливом и привлекательном виде.

ЛИОНАРДО. Я полагаю, что ей было нетрудно познакомиться с качествами родственников, но вот разобрать, кто твой истинный друг, не знаю, насколько удастся девушке ее возраста, ибо в таком тумане лицемерия, в таком сумраке умыслов и в такой тьме пороков и заблуждений нет ничего труднее сделать. Поэтому я хотел бы знать, научили ли вы вашу жену распознавать достоинства друзей.

ДЖАННОЦЦО. Я не обучил ее узнавать кто мне друг, ибо я, как и ты, полагаю, что проникнуть в чужую душу и определить, истинный перед тобой друг или нет, очень трудно и сомнительно. Но я научил жену распознавать, кто нам враждебен, а потом объяснил ей, кого она должна считать другом. Я сказал ей: «Не думай, дорогая жена, что наш недруг обязательно тот, кто действует не в нашу пользу; знай, что самый большой наш враг это тот, кто покушается на нашу честь, ибо честь должна быть для нас гораздо дороже, чем имущество, честность выше пользы. Потеря какого-то добра нанесет нам меньший ущерб, чем дурная слава. А поскольку, дорогая жена, от врагов можно избавиться двумя способами: или одолев их силой, или избегая их, если ты слабее, то мужчина может применить силу в расчете на победу, женщине же остается только бежать, чтобы спастись. Так и поступай, и никогда не допытывайся, кто наш враг, но всегда считай другом тех, кого я почитаю в их присутствии и хвалю в их отсутствие». Так я ей сказал, и так она впоследствии и поступала. Она вела себе с достоинством, была весела, распоряжалась с умеренностью и с большим прилежанием пеклась обо всей семье. Но ее ошибкой было, что иногда, стараясь проявить больше прилежания, она сама бралась за те или иные ненадлежащие ей дела, и я это немедленно пресекал, предлагая поручить это другим, чтобы домашние стали больше ее уважать как хозяйку и главную во всем доме. За пределами же дома она должна была постараться создать о себе хорошее впечатление, а для этого, чтобы завоевать некоторый авторитет и привыкнуть появляться на людях, иногда выходить за дверь, соблюдая умеренность и серьезность, тогда соседи убедятся в твоем благоразумии и станут ценить, а домашние – уважать.

ЛИОНАРДО. По-моему, очень разумно привить уважение к жене.

ДЖАННОЦЦО. Это просто необходимо. Если твоя жена не заставит себя уважать, домашние не станут ее слушаться, каждый будет поступать по своему усмотрению, в доме воцарится неразбериха и добиться чего-либо будет невозможно. Если же супруга проявит внимательность и прилежание, все будут ей подчиняться, и все станут уважать.

В этот момент к нам спустился Адовардо. Джанноццо и Лионардо поднялись навстречу, чтобы приветствовать его. Карло и я сразу пошли наверх узнать, не требуется ли чего нашему отцу. Оказалось, что слугам было приказано стоять у дверей его комнаты и никого не впускать. Это нас удивило, и мы вернулись вниз, где Адовардо рассказывал Джанноццо, что Риччардо все утро разбирал свои секретные бумаги и записки, а теперь остался с Лоренцо, чтобы побыть с ним наедине; Лоренцо же, по его мнению, чувствовал себя намного лучше. На это Джанноццо сказал: Если бы я знал, что Риччардо сегодня так занят, я бы здесь настолько не задержался, а пошел бы поклониться Господу и отстоять службу, как поступаю каждое утро уже многие годы.

АДОВАРДО. Прекрасный обычай, и тому, кто, как вы, хочет быть в хороших отношениях с людьми, прежде всего необходимо заручиться Божьим благоволением.