Книги о семье

АДОВАРДО. Твое суждение похвально, оно наводит на мысль, что не следует обходить вниманием этот важный вопрос. Итак, не затем, чтобы продемонстрировать перед тобой свои познания, Лионардо, а лишь с целью прояснить для себя необходимые вещи, я коротко повторю основное с самого начала. После этого, как я и предложил, мы вместе наметим путь к пониманию того, как преумножить дружбу и сделать ее совершенной. Дружба поначалу возникает из душевной привязанности, которую мы называем любовью и благодаря которой ты желаешь пользы, довольства, уважения и хвалы тому, кого любишь, поэтому следует рассмотреть, откуда и как рождается эти любовь и каковы ее свойства. Со мной нередко бывало так, что я желал удачи и счастья тому, кого никогда не видел, но только слышал о его учености, добронравии и хороших качествах. Я полагаю, ты скажешь, что это не дружба, а лишь благожелательство. Точно так же и ты сталкивался с людьми, которые обходились с тобой по-дружески и с таким почтением, что ты мог бы назвать их своими друзьями, судя по их верности и полному благорасположению. Однако здание, лишенное крыши, которая защищала бы совершающиеся внутри службы от дождя и солнца, и стен, укрывающих его от ветра и отделяющих от других гражданских и мирских помещений, не может быть названо полноценным храмом или базиликой, и, наверное, не может считаться завершенным и законченным сооружением, пока у него отсутствуют положенные ему украшения; точно так же и дружба, лишенная какой-то из своих составляющих, не может быть названа совершенной и полноценной. Дружба не будет подлинной, если между друзьями не воцарится доверие и такая прочная душевная привязанность, что никакое подозрение и недоброжелательность не смогут помешать их союзу и согласию. Я не считаю также дружбу совершенной, если ее не украшают добродетель и благонравие, и кто усомнится, что для этого недостаточно одного благоволения, если оно не оценено в должной мере и не разделяется противной стороной? Чем это вызвано? Тем, что, даже если я жажду твоего блага, как оно и есть, а ты стремишься преумножить мою выгоду и уважение, у меня не будет оснований называть тебя другом, а ты не сможешь доверять мне, как настоящему другу, пока мы не поймем, чего нам ожидать от этой дружбы и на что надеяться. А это понимание достигается только путем общения и беседы, которые убеждают во взаимном расположении. Но имеет ли в себе такое тесное и близкое общение корни и основание дружбы? Конечно, нет. Почему же? Потому что, как ты убеждаешься каждый день, многие нас приветствуют, предлагают свои услуги, нередко помогают нам, а иногда и исполняют дружеские обязанности, но мы знаем, что их добрые чувства в значительной мере притворны. Таким образом, само по себе благожелание и близкое общение не составляют полноценной дружбы, но она зарождается из добрых чувств. И как птенец павлина вылупляется из яйца, чтобы быть выхоженным матерью, так и любовь, уже зародившаяся в душе, вырывается наружу и осознается любящими, когда общение и близость делают ее заметной. Если же привычка отсутствует, тогда первоначальная теплота и пыл испаряются или тратятся впустую, так и в дружбе не подкрепленная постоянными подтверждениями благосклонность исчезает. Но если в общении и беседах верных друзей недостает пылкой симпатии, тогда все труды и старания будут напрасными, все равно что высиживать испорченные или порожние яйца.