Книги о семье

Изучение природы, как показывает пример с «растениями и деревцами», и исторические изыскания, основанные, судя по цитате из «Жизнеописания Катона» Плутарха, на биографии античного деятеля, являются двумя главными источниками аргументации (argomenti)[349] Лионардо и его доводов per coniettura. При этом Адовардо, который умеет столь же успешно использовать примеры из истории и доказательства, вытекающие из знания природы и ее законов[350], пока что вынужден ссылаться на необходимость конкретной проверки выводов и «сентенций» своего собеседника, чьи соображения и «ricordi» (‘уведомления’) представляются ему, тем не менее, полезными и приятными («giocondi е utili»), ибо приносят удовольствие и наслаждение («voluttä е diletto»)[351].

На самом деле лишь в последнем акте De familia сила и оригинальность его концепции выявляется в полном свете. Не случайно обстановка и действующие лица в нем тождественны вышеописанным, но чисто «философская» аргументация Лионардо демонстрирует здесь свои очевидные границы. До того же именно он выступает на первом плане, набрасывая яркую и интеллектуально четкую картину обязанностей и роли отца в воспитании детей, хотя местами он слишком увлечен идеей «природных законов», что ведет к отрицанию некоторых традиционных обычаев, например, нанимать кормилицу, и даже к пренебрежению в стоическом духе возможными бедами и несчастьями, такими как возможное резкое обнищание семьи или упорный отказ сына подчиняться воле отца.

Замечания Адовардо в этом втором акте книги I служат, в основном, для указаний на сложность реальных вещей, иначе говоря, выражают сомнения, которые опыт и знание предмета обсуждения per pruova заставляют высказать перед лицом чисто интеллектуальных построений.

Тем не менее, необходимое для настоящего диалога желание собеседников вместе идти по пути познания и понимания и вытекающее из него глубокое согласие не только препятствуют разрыву, но и способствуют признанию достигнутых совместно результатов, как явствует из последних строк первой книги De familia [352].

Во второй книге De familia столкновение идей и сопоставление мнений развивается исключительно в рамках дедуктивного знания per coniettura, поскольку оба собеседника, Баттиста и Лионардо, не располагают большим опытом и знаниями per pruova, как и третье действующее лицо, Карло. Иначе и не могло быть, ибо по поводу затронутых предметов, любви и всего, что касается деторождения, родов и вскармливания младенцев, в общем, res uxoria, даже богословы и врачи того времени (fisici filosafi, или просто fisici, на которых часто ссылается Лионардо[353]) располагали лишь умозрительным знанием. Здесь стоит заметить, что явное драматическое упрощение этой книги вытекает из отсутствия в ней, так сказать, рупора опыта, и это относится также к несколько искусственному зачину дискуссии Лионардо и Баттисты о силе любви[354].

Не стоит, разумеется, забывать и о роли самого сюжета и его явного «неудобства», которое заставляет Баттисту краснеть и колебаться[355]. Обсуждение и идейное противостояние не становятся от этого менее реальными, а согласие, достигнутое в конце, выглядит относительным и частичным.

Небезынтересно отметить также, что, с точки зрения построения диалога, указанное обсуждение основывается на disputatio in utramque partem — и поскольку речь идет о «философских» спорах, ведомых «учеными» litterati (вскоре, как мы видели, они, по общему согласию, переходят к изложению в виде oratio perpetua, то есть продолжительной речи одного из них), и это еще один признак использования mimesis ’а в De familia.