Книготорговец из Флоренции

Одна из иллюстраций Франческо особенно восхищает своей изобретательностью – титульный лист. Историк печатной книги недавно заявил, что «динамика новаторства», изначально присущая типографскому процессу, позволила ввести такие радикальные новшества, как «титульный лист, которого не было в мире манускриптов»[377]. Действительно, титулы в манускриптах редкость. Обычно кодексы открывались инципитом – то есть надписью HIC INCIPIT («Здесь начинается») или часто просто INCIPIT прописными буквами на первой странице. Таким образом, инципит отделялся от основного текста, озаглавливая труд, но занимая не больше нескольких строк в верхней части первой страницы. Историки иногда объясняют отсутствие титульных листов экономией – писцы и собиратели книг не хотели зря тратить пергамент. Впрочем, средства многих собирателей вполне позволяли добавить лишний пергаментный лист, и в манускриптах часто оставляли большие поля – куда больший «лишний расход»[378].

Однако «в мире манускриптов» титулы все же встречались. «Динамика новаторства» в этом мире была ничуть не меньше, чем в печатной книге, особенно в пятнадцатом веке, когда гуманисты ввели новое письмо и новый облик страницы, – и то и другое затем позаимствовали печатники. И не печатники, а Веспасиано и его художники ввели титульные листы. Эволюция от инципита к титульному листу берет начало в манускрипте двенадцатого века, попавшем в руки Веспасиано. В 1448 году его попросили реставрировать один из кодексов библиотеки Сан-Марко, «Иудейские древности» Иосифа Флавия, переведенные на тосканский тремя веками раньше. Поскольку некоторые листы были повреждены или утрачены, Веспасиано поручил своему доверенному писцу серу Антонио ди Марио заново скопировать недостающие куски текста, которые затем вставлялись в том[379].

Веспасиано наверняка поразили некоторые особенности этого кодекса, когда он, словно больного на операционном столе, разбирал поврежденную книгу на своем верстаке, а затем, после удаления испорченных страниц и вставки новых, аккуратно сшивал заново. Она не только была украшена чудесными инициалами из белых вьюнков и написана «античными буквами», которым подражали Поджо и его последователи; на ее форзаце в орнаментальной прямоугольной рамке были написаны имя автора и заглавие: INCIPIT PREPHATIO FLAVII IOSEPHI IUDAICÆ ANTIQUITATIS. Инципит увеличился, переместился с верхней части первой страницы и занял соседнюю с ней левую.

Старое стало новым, – вероятно, тогда Веспасиано и решил во всех следующих изданиях, начиная с «Королевских декад», оставлять чистую страницу, на которой его иллюминатор Франческо дель Кьерико скромно, но красиво представит автора и название, – пример его собственного динамичного новаторства.

Заручившись покровительством Альфонса, Веспасиано начал расширять свое дело за счет экспорта книг в Неаполь[380]. Очевидно, он рассчитывал, что при столь просвещенном правителе и большом дворе в Неаполитанском королевстве ожидается спрос на книги античных авторов. Впрочем, за услугами посредника он обратился не к Серральи, а к довольно сомнительному субъекту по имени Пьеро да Сан-Джиминьяно. В 1457 году Пьеро подрядился отвезти двадцать томов в Неаполь и продать их для Веспасиано за комиссионные в десять процентов. То было смелое предприятие: общая стоимость книг составляла сотни флоринов и рискованно было отправлять их в чужой город по трехсотпятидесятимильной дороге, да и репутация Пьеро была подмочена – одному флорентийскому купцу он не вернул крупную сумму после продажи в Неаполе большой партии шелка.

Судя по цене отправляемых в Неаполь книг (например, «География» Птолемея «с прекрасными иллюстрациями» стоила пятьдесят флоринов, а миссал «grande bellissimo» – пятьдесят пять), Веспасиано ориентировался на самых состоятельных неаполитанцев. Еще он рассчитывал на неаполитанских гуманистов и, без сомнения, надеялся, показав товар лицом, получить новые заказы от самого Альфонса[381]. Все книги, за исключением миссала и «bellissimo» часослова (всего одиннадцать флоринов), были трудами античных авторов. Среди них были три манускрипта Цицерона, две копии «Записок о Галльской войне» Цезаря, «Югуртинская война» Саллюстия, «История» Полибия в латинском переводе Никколо Перотти, «Никомахова этика» Аристотеля в переводе Бруни – образцовая подборка классической литературы, все скопированы «новым античным письмом», которым так прекрасно владели писцы Веспасиано.

Веспасиано экспортировал передовую гуманистическую культуру Флоренции за границу, сеял ее семена на плодородной неаполитанской почве, где ее всходы будет лелеять просвещенный арагонский правитель, король Альфонс. Эта история демонстрирует новаторский подход Веспасиано к торговле книгами – его смелые коммерческие методы к середине пятнадцатого века удовлетворяли растущую тягу к гуманистическому знанию далеко за стенами Флоренции.