Книжная дама из Беспокойного ручья

Под этой фразой он имел в виду тайную сходку профсоюза. Подобные сборища сулили не меньше опасности, чем обрушения, взрывы и угольная пыль, засорявшая легкие шахтеров, поскольку именно их боялось начальство, которое с особой жестокостью расправлялось с любым инициатором. Мужчины, требующие улучшения рабочих условий и повышения зарплаты, представляли серьезнейшую угрозу для горного предприятия. Узнав о предстоящем «заговоре», люди Компании тут же срывали собрание, рассыпаясь в угрозах и творя насилие. Так, «по чистой случайности» сгорали дома рабочих и пропадали самые активные «говоруны».

– Поездка в город прошла без проблем? – спросил отец, пытаясь просунуть ноги в сапоги, стоящие у входной двери.

Мне хотелось скукситься, как мама, умолявшая его бросить это опасное дело, но в то же время я боялась поссориться и навести на него панику, рассказав о своем тяжелом дне. Он и без того настрадался.

– Да, все хорошо. Они взяли образцы крови и кожи, – ответила я, склонившись над матрасом. Собрав в кучу грязное постельное белье, взглянула на обеспокоенного отца и тут же добавила. – Это не больно. Всего пара царапин.

– Помажь их. Что-то мне это напоминает. Хочу арендовать лошадь мистера Мерфи на этой неделе, чтобы расчистить твои маршруты. Пора уже вырезать эти кусты и колючие шиповники.

– Большое спасибо, – поблагодарила я, высоко оценив его старания улучшить нам с Юнией жизнь. Затем взяла его коробку для обеда и положила в нее сыр и грушу Дока, добавив немного печенья из печки.

Он проворчал что-то непонятное себе под нос, схватил плащ с ведром и вышел на улицу, обронив через плечо «спокойной ночи». Каска излучала свет, падающий на широкую дорогу, которая исчезала в тумане вместе с соснами, стоящими на страже этого нелегкого пути.

В животе урчало от голода. Я проглотила остатки пресного печенья, испеченного этим утром. Постелила свежее постельное белье, прокипятила грязное, оттащив его в ванну, и принялась за другие домашние дела. Наконец собрала старые тряпки, отмыла их в щелочи, прополоскала и развесила сушиться у дровяной печки.

Вскоре голову заняли мысли о визите в больницу. Смотрясь в зеркало, я слегка провела рукой по телу, пытаясь представить действия врачей и количество образцов отнятой у меня плоти. Лицо темнело на глазах.

Физические силы уже иссякли, но моральный дух держал в тонусе, заставляя осмотреть хижину в поисках вещей, с которых можно было смыть грязь уходящего дня. Поднявшись на чердак, я переоделась и спустила вниз одежду с нижним бельем. Постирала ее, затем выжала и повторила так несколько раз, пока кровоточащие руки с ободранной кожей не окутали языки пламени. Суматоха прекратилась, и я отбросила дурные мысли. Только тогда мне удалось остановиться.

Довольная проделанной работой, я натерла руки лечебной мазью, села за стол и стала разбирать читательский материал: новые книги и газеты. В «Louisville Times» писали о пожаре в Мемориальном лесу Джефферсона, которому противостояли храбрые рейнджеры. Отличная находка. Эта газета для Роди.

Я отложила Ангелине брошюру по уходу за ребенком и, покопавшись еще немного, достала с книжной полки наш с мамой любимый роман. Прижала его к груди и сунула в общую стопку книг, почувствовав легкое головокружение от прилива счастья. Это был мой самый смелый поступок, который не затмит даже сегодняшний день. Также по просьбе одной из учениц я выписала два разных рецепта пирога для сестры и убрала клочок бумаги в сумку.

На радостях я откинулась в кресло с любимым журналом «National Geographic» и стала медленно повторять каждое напечатанное слово, жадно поглощая все статьи о людях и далеких местах в надежде найти упоминание о других «васильках».

Спустя несколько часов я сложила высушенные тряпки, собрала вьюк и достала лекарства: драгоценную банку меда и пузырьки с алкоголем и настойкой опия.

Я потянулась к полке над печкой, где лежала ивовая кора Лоретты и аккуратно запаковала все гостинцы, убрав их в мешок. Меня переполняло чувство благодарности, придавшее свежих сил на новые свершения.

Такие подарки были ценнее обычной курицы и даже слитка золота. Именно этого не хватало умирающему мистеру Моффиту и его семейству, обреченному на голодную смерть.

Глава 19

Напевая себе что-то под нос, Ангелина окучивала картофельную грядку в окутанном трепещущим туманом огороде. Ее распущенные волосы развевались на майском ветру, который своими порывами приводил в движение лепестки горчицы и кусты амброзии, доходящей до пояса. Рядом с крыльцом висела слабо натянутая веревка, привязанная одним концом к высокому столбу, а другим – к толстому дереву. Утренний бриз обдавал свежим воздухом потрепанное мокрое постельное белье и изношенную одежду, подметая сырую землю обвисшими кусками ткани.

Услышав приветствие Юнии, она тут же вскочила и вытерла грязные руки о свой подол.