Книжная дама из Беспокойного ручья

– Позорище. Просто цирк, – прошипела девушка постарше. Ее соседка всячески меня порицала, судя по ее виду. Та, что помладше, с ямкой на лице и голубыми глазами, будто сверлила во мне дыру своим холодным взглядом. Иными словами, одни смотрели на меня как на забитую жертву, другие едва не сгорали от злости.

Позор. Цирк. Безбожница. Я опустила голову. Слова, словно тяжелые камни, больно били по голове, лицу и всему телу. Стояло такое напряжение, хоть топор вешай. Складывалось впечатление, будто меня обвиняли во всех грехах человечества.

Из ступора меня вывела очередная хлопушка, услышав которую я тут же помчалась к Юнии, в последний раз мельком взглянув на ехидных гиен, и по дороге ущипнула себя за запястье. Кожа стала постепенно белеть, унося покраснения, стыд и грусть. И снова ущипнула себя, в этот раз сильнее. Это лишь малое наказание за собственную самонадеянность.

Ну и дура. Так мне и надо. Лекарство не исправило положение. Такой таблетки попросту не существовало. Я никогда не стану частью этого светлого, счастливого и открытого общества. Мне суждено прозябать в сыром ущелье, где нет места свету, доброму слову и нежному прикосновению, а есть лишь темные мысли, держащие взаперти от остального мира.

Я выбросила торт в кусты и, сев на Юнию, взглянула на довольную толпу людей. На другом конце улицы Джексон разговаривал с улыбающимися мужчинами и женщинами. Он поднял руку. Видимо, заметил.

Не хотелось предстать перед ним в таком свете, где все считали меня бельмом на глазу. Я резко ударила мула по крупу, и мы помчались в царство тишины и уныния, куда не имел право заходить простой смертный.

Глава 33

Даже несмотря на два выходных, я направилась за новой литературой, дважды сделав остановку из-за расстройства желудка: побочные эффекты от лекарства и расшатанные нервы давали о себе знать. В очередной раз собравшись с силами, возвращалась в седло и продолжала скакать дальше.

Добравшись до заброшенной часовни, я принялась разбирать материалы на пятницу, оставленные разносчиком. Нельзя было подвести жителей крохотной деревеньки, ожидающих получить завтра новые книжки. К тому же, это место успокаивало и рассеивало дурные мысли. Вскоре с груди исчез непосильный груз и перестало урчать в животе.

Ушел весь день на то, чтобы добраться до читателей через темные ущелья и тропинки. При этом Юнии пришлось нести самые тяжелые вьюки за всю неделю, которые весили под двадцать килограммов.

Она тихо шла, тяжело ступая по ухабистой дороге с ветками, сучками и колючками, преодолевая журчащие ручьи и сосновые дебри, пока мы не вышли к узкому ущелью, через которое уже невозможно было пройти.

Набежавшие тучи накрыли дождевой завесой. Запахло свежей землей опавшей листвой. Так даже лучше. В голове угасали мысли о швейном клубе, Джексоне Лаветте, недомолвках, сожалениях о прошлом и будущем. Я задрала голову повыше, чтобы смыть с себя весь этот беспросветный позор.

Впереди показался лучик света в этом темном царстве. Около маленьких надгробных камней, глубоко закопанных в землю, моего появления с нетерпением ждал сорокалетний Орен Тафт в ветхой мокрой одежде и светло-зеленой шапке, скрывающей длинные каштановые волосы. Для него не существовало плохой погоды, и несмотря на свое не самое лучшее самочувствие я вытерла лицо и помахала рукой. Его лучезарная улыбка наполняла меня теплом, заставляя забыть о дождевых тучах.

Неподалеку от могил стоял старый заброшенный дом, подпертый бревнами. Серые стены осели, ветер насквозь продувал сгнившие из-за вечной сырости доски, к небу тянулись глицинии, закрывая собой дырявую крышу. Шиповник обвивал остатки дымохода и цеплял колючками нежные розовые растения, источая сладкий аромат, украшавший этот унылый день.

– Добрый день, книжная дама. Не ожидал вас увидеть, все-таки День независимости. Но на всякий случай пришел и, как оказалось, не зря. – Он просиял от счастья, стоя с двумя мешками, перевязанными веревкой.

– Здравствуйте, мистер Тафт. С праздником, сэр.

Юния вытянула шею и обдала струей воздуха потенциальную жертву. Он тут же сошел с дороги к дому своей родни, чтобы лишний раз не провоцировать нервное животное.

Я привязала ее рядом со сломанной могильной плитой и выгрузила материалы на стол под толстой аркой из виноградной лозы, которая помогала сохранять книги сухими и невредимыми.

В этой крохотной деревушке проживало всего одиннадцать изолированных семей, разбросанных по всей горе. Они считались самыми бедными в нашей округе, поэтому остальные смотрели на них свысока. Первый дом стоял здесь, а последний располагался на Табачной вершине. Сюда не могли добраться даже самые мелкие животные. Каждую пятницу, без исключения, мистер Тафт проходил по восемь миль ради новых книг, которые самостоятельно разносил остальным людям. Он тайком взглянул на мое лицо и пришел в замешательство.

– Вам нездоровится? Надеюсь, дорога не сильно утомила.