Книжная кухня

Она говорила так невозмутимо, словно в этом не было ничего особенного.

На Юн с уважением посмотрела на подругу:

– Как здорово! Нужно будет взять у тебя автограф. Ты ничего мне не рассказывала, даже почти не звонила! Значит, тебе здесь нравится?

– Будь Соян-ри местом моей мечты, я бы звонила каждый день, чтобы похвастаться, а звонить с жалобами на одиночество мне неловко. Мы живем практически в лесу, развлечений здесь немного, поэтому я просто делаю свою работу.

– Эй, Мин Сэ Рин! Как ты можешь такое говорить?! У нас здесь столько всего интересного, мы организуем столько мероприятий и развлечений! – с напускным возмущением воскликнул Си У.

– Ах, если кто-нибудь услышит этот разговор, то примет его за ссору влюбленных! – услужливо вставила На Юн.

Сэ Рин покачала головой:

– Говорите что хотите. Просто теперь нас с Си У объединяет дух товарищества.

– Но… это же и есть семья? – громким шепотом сказал Чан Ук, и они с На Юн засмеялись, глядя на своих растерявшихся друзей.

Четверо мушкетеров сидели за столиком и смотрели в окно. Падал снег, похожий на крупинки сахара. Раскрасневшаяся девочка лет пяти бегала по саду, как щенок, впервые увидевший снег. Она была одета в клетчатое пальто, под которым скрывалось сиреневое бархатное платьице, и напоминала маленькую елочку. Девочка оглянулась на мать, широко улыбнулась и покрутилась, словно хвастаясь своим платьицем. Ее волосы, заплетенные в косички, разметались по плечам. Глядя на малышку, На Юн вспомнила свою племянницу и сказала:

– Честно говоря, не могу представить себя мамой.

– Согласна. В «Книжную кухню» приходит много славных детей, но я каждый раз теряюсь, если они начинают безудержно кричать и плакать, – кивнула Сэ Рин. – Когда я вижу мать, которая даже в туалет нормально сходить не может, то спрашиваю себя, смогу ли решиться на ребенка.

Чан Ук скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.

– Дело даже не в ребенке. Как я уже говорил, я вообще не уверен, что когда-нибудь женюсь. Брак звучит как что-то из очень далекого будущего.

Си У допил свое вино и сказал:

– Согласен. Думаю, пройдет еще лет двести, прежде чем в моих планах появятся брак или дети.

На Юн горько улыбнулась и кивнула. Заиграла спокойная песня, похожая на вступительную музыку в начале фильма. Она звучала как прелюдия к началу чего-то нового.

– Ребята, мне очень нравится эта песня. Наша Ю Чжин включает ее каждый день. Послушайте.

Мушкетеры замолчали и прислушались к песне, задумчиво глядя в окно. В саду сгущался сумрак, и исходящий из кофейного киоска свет красиво освещал украшенное круглыми шарами сливовое дерево и девочку с мамой. Эта картина напоминала сцену из музыкального клипа.

In the sun she dances
To silent music-songs
That are spun of gold…[36]

На Юн снова подумала о племяннице. Пятилетняя Че Ын скоро исчезнет из этого мира, потому что сначала ей станет шесть, потом семь, восемь… Однажды появится двадцатилетняя Че Ын, а пятилетняя малышка будет существовать только на фотографиях или видеозаписях. Двадцатилетняя студентка и не вспомнит, как в пять лет ловила снежинки языком и ужасно шепелявила. Воспоминания об этом останутся только у тех, кто присматривал за ней. Как снимок, который нельзя распечатать. При мысли об этом На Юн вдруг почувствовала, как в горле встал ком.

Сэ Рин произнесла:

– Наверное, со мной такое тоже было… Почему-то я совсем не помню себя в детстве.

Чан Ук потянулся, хрустнув суставами, и отвел взгляд от окна.

– Вот-вот. Если Творец есть, то почему он создал нас такими? Почему забрал у меня детские воспоминания? Нелепость какая-то…

– Интересно, любит ли Творец капсулы времени? – озвучила На Юн мысль, которая внезапно пришла ей в голову.

– Капсулы времени? – в один голос ответили остальные и уставились на На Юн.

– Да, именно! Быть может, в тридцать лет мы откроем письмо из капсулы времени, которую родители надежно укрыли в наших сердцах, когда нам было лет по пять. Мои родители наверняка помнят то время, когда я была слабой и беспомощной. Помнят, как вставали посреди ночи, чтобы сменить мне подгузник, как выслушивали мой детский лепет, как успокаивали, когда я кричала, будто лопнувший шарик. Наверняка они дорожили плюшевым мишкой, с которым я играла. Пройдет время, однажды я стану мамой, и только тогда я пойму чувства своих родителей. И тогда настанет момент готовить капсулу времени для следующего поколения.

Сэ Рин кивнула, держа кружку в руке:

– В «Книжную кухню» приходит много семей. Порой они ссорятся, порой – весело шутят друг с другом. Наблюдая за ними, я думаю, что все это – следы любви. Возможно, мы существа, которые любят кого-то и живут, полагаясь на следы любви.

– Живут, полагаясь на следы любви… Вау, Мин Сэ Рин, да ты – настоящий поэт! – рассмеялся Чан Ук, поправляя ей волосы.