Книжная жизнь Нины Хилл

Нина села, потирая лицо. Потом подняла повыше подушку и поскребла по простыне пальцами, пока Фил не растянулся рядом, у нее под боком. Обвился вокруг ее руки и лягнул мохнатой задней лапой. Зазвонил телефон.

Голос у Луизы был уже бодрее. Нина представила себе ее мягкие седые волосы, морщинистое, но все еще красивое лицо. Ее желтую чайную чашку.

– Давай, детка, выкладывай.

Нина глубоко вдохнула:

– Первая новость – у меня есть папа.

Луиза секунду помолчала. Потом ответила:

– Ну, твоя мама никогда не казалась мне Девой Марией, так что это логично.

– Она ничего тебе о нем не рассказывала?

– Ничего. А я ничего не спрашивала.

– Ну, он умер.

Луиза рассмеялась:

– Как пришел, так и ушел. Когда ты это выяснила?

– Месяц назад, что-то около того. У меня есть брат, три сестры, племянники, племянницы и кузены с кузинами.

– Вот блин, – сказала Луиза. – Жаль, что ты не знала раньше. Только представь себе, сколько подарков на день рождения ты пропустила, – сделав небольшую паузу в ответ на улыбку Нины, Луиза продолжила: – Но тебя, похоже, колбасит. Столько народу!

– Да, хотя большинство из них действительно милые.

– Чудесно. – Луиза помолчала. – Ну и…?

– Есть кое-что еще. Я встретила парня.

Раздался низкий смешок.

– Так и знала, что здесь замешан парень.

– И мне он действительно нравится, но это уже слишком. – Нину прорвало. – На работе проблемы, а тут еще все эти новые люди, к которым надо привыкать, так что я как бы порвала с этим парнем, то есть не всерьез порвала, а что-то типа того, и это хорошо, вот только он такой замечательный, что, может быть, мне надо было… – ее голос дрогнул. – Не знаю. Раньше мне помогало просто сбежать от всего, но больше не помогает.

Луиза вздохнула, и Нина услышала, как она делает долгий глоток чая. Подождала.

– Солнышко, не стоит думать, что одни и те же уловки будут работать всю жизнь. Когда ты была маленькая и тебе становилось тяжело, ты закрывала уши руками и пела, но если ты сейчас так сделаешь, на тебя будут таращиться. И к тому же теперь ты знаешь, что, когда опустишь руки, проблемы никуда не денутся. Магические приемы срабатывают только у детей. Может, еще у политиков.

– И что же делать? – тихо спросила Нина.

– Не знаю, детка. Самое главное, что ты должна делать всегда, это… – Луиза помолчала.

– Ничего. Самое главное, что нужно делать, это ничего не делать. – Нина закончила фразу, которую Луиза твердила ей годами.

– Совершенно верно. Подожди денек-другой, и посмотришь. Жизни необходимо пространство, как и тебе. Выдели ей комнатку. – закончила старушка свою мысль и помолчала. – Как твои нервы?

Нина повела плечами, хотя Луиза и не могла ее видеть.

– Плохо.

– Они просто выполняют свою работу, бедные труженики. Я помню, что сказал психотерапевт: «Тревога – это то, что позволяло нам оставаться в живых в первобытные времена. Она дает нам знать, когда что-то идет не так, ситуация становится опасной или окружающие желают причинить нам вред». Просто иногда немного зашкаливает, да?

– Я знаю, – кивнула Нина.

– Итак, ничего не предпринимай, успокойся, сделай несколько глубоких вдохов и жди. Тревога пройдет, все станет понятнее. Если этому парню суждено быть на твоем пути, он будет.

– А если он не сможет справиться с моей паникой?

– Это его упущение, – сухо сказала Луиза.

– Он не вызывает во мне тревоги. На самом деле рядом с ним мне хорошо.

Луиза рассмеялась:

– Тогда не забегай вперед, детка, не вороши проблемы завтрашнего дня. Не думай о том, что все может сложиться плохо, просто позволь себе быть счастливой.

– Проще сказать, чем сделать.

– Почти всегда так.

– Чувствует ли кто-нибудь то же самое?

– Что именно? Беспокойство? Неопределенность? Надежду и скептицизм в одно и то же время?

– Да.

– Конечно, детка. Это и есть – быть живым.

– Неприятное чувство.

– Ну, кто знает, каково рыбам, может, еще хуже.

– И определенно мокрее.

– Хорошо, – голос Луизы потеплел. – Сейчас немного поспи и позвони мне завтра. – Тебе нравится быть наедине с собой, Нина. Ты никогда не была одинокой. Ты ведь знаешь это, правда?

Нина кивнула, стиснув в руке телефон:

– Знаю. Люблю тебя.

– А я тебя – еще больше. Поцелуй за меня Фила. Завтра поговорим.

– Пока, Лю.

– Пока, люблю.

Глава 24 в которой Нина становится объектом жалости

В Ларчмонте трудно хранить секреты. После эмоциональной вспышки Полли на фестивале потребовалось примерно три часа, чтобы каждый человек в радиусе десяти кварталов узнал, что над магазинчиком «У рыцаря» нависла угроза закрытия. Кто-то организовал сбор денег. Еще кто-то опубликовал в социальных сетях, что силы зла торжествуют и началась атака на грамотность. Еще кто-то сварил для Лиз суп и в понедельник утром доставил его в магазин.

Лиз была раздражена такой чрезмерной поддержкой.