Книжник

Петр, что некогда трижды отрекся от Христа и вместе с другими учениками прятался, опасаясь за свою жизнь, теперь бесстрашно проповедовал в Храме вместе с юным Иоанном.

Саддукеи и священники под предводительством Анны и Каиафы отрицали Воскресение

и сеяли ложь, за которую заплатили подкупленным римским стражникам. Но где же было

тело Иисуса? Где было доказательство? На небесах! Слово распространялось, вызывая

ярость Синедриона. Дух Святой, как пожар, охватывал улицы Иерусалима. Вскоре еще две

тысячи признали, что Иисус Христос — путь, истина и жизнь.

Гонения и страдания не заставили себя долго ждать — Каиафа и его единомышленники

попытались угасить огонь веры. Никодим и Иосиф Аримафейский были исключены из

Синедриона, и члены его перестали даже здороваться с ними. Петра и Иоанна взяли под

стражу.

Гамалиил, муж праведный и боящийся Бога, внес в Совете мудрое предложение — подождать, не утихнет ли новое движение само собой. «Если это от Бога, берегитесь, чтобы

вам не оказаться богопротивниками». Синедрион постановил отпустить Петра и Иоанна, но

прежде — бичевать.

Все мы надеялись, что совет Гамалиила возымеет действие на начальствующих

священников. Мы молились, чтобы они обратились ко Христу во спасение и вместе с нами

поклонились Мессии, на пришествие которого мы уповали много веков.

Но этому не суждено было сбыться. Они ожесточили свои сердца против верных

доказательств, больше страшась потерять власть и положение, нежели провести вечность в

Шеоле, куда не простирается милость Божья.

Воистину, за прошедшие годы я узнал, что люди в большинстве своем, отвергают дар

спасения во Христе и упорно веруют, что могут спасти себя посредством добрых дел и

приверженности законам и человеческим традициям. Это настоящее Божье чудо, что

спасаются хотя бы некоторые.

Каждый день мы сходились в Храме. Группы поменьше собирались по домам по всему

городу. Те из нас, кто были состоятельны, принимали к себе потерявших дома и имущество.

Бог усматривал нужды. Несмотря на угрозы и избиения, мы продолжали учить и

проповедовать.

Все мои сомнения развеялись, когда я увидел воскресшего Иисуса. Все мои страхи

ушли в день Пятидесятницы. Меня переполняла радость спасения — и потому я

свидетельствовал. Каждый мой вздох превращался в жертву благодарения спасшему меня

Господу. Бог послал Сына Своего, Которого поставил наследником всего, через Которого

сотворил мир. Иисус — сияние славы самого Бога, отпечаток всей Его сущности. Он держит

все словом силы Своей, которую доказал крестной смертью и воскресением. Совершив

очищение грехов наших, Он ныне восседает по правую руку Всемогущего Бога. Он — Царь

царей, Господь господствующих!

Я не мог вдоволь наговориться о Нем. Не мог досыта насладиться общением с теми, кто

любил Его также, как я. Не мог дождаться, чтобы возвестить заблудшим овцам: «Он есть

Христос Божий, Спаситель мира, Пастырь, который приведет вас домой».

По-видимому, тем, что меня сделали членом первого Совета, я обязан своей

способности к письму. Конечно же, я был недостоин считаться одним из них.

— Я был Его брат — и Его не знал, — сказал мне Иаков, когда я начал отнекиваться. — Он висел на кресте, а я даже не подошел, потому что стыдился Его. И все-таки после

воскресения Он сам пришел ко мне и говорил со мной.

Иаков стал одним из наших руководителей, также как и Петр, сделавшийся

непоколебимым камнем, столпом веры.

С каждой неделей все больше становилось верующих и росло число собраний. Мы

множились числом — умножались и наши проблемы. Дьявол хитер — и одно из его

многочисленных оружий — сеять раздор. Между иудеями, прожившими в Иудее всю свою

31

жизнь, и пришлыми из Греции, начались споры. Большая часть времени апостолов теперь

уходила на приготовления к вечере и улаживание разногласий, а на то, чтобы передавать

учение Христа, его почти не оставалось. Они выбивались из сил. Нередки были вспышки

раздражения — даже среди них.

— Иисус искал уединения для молитвы! — восклицал Матфей. — Ему нужно было

остаться наедине с Отцом! А я не могу найти для себя ни одной свободной минуты!

— Мы остаемся одни только среди ночи, — стонал Филипп.

Иоанн откинулся назад.

— А я к этому времени так устаю, что не то, что молиться — думать не в состоянии.

— Господь всегда находил время, — Петр шагал взад-вперед. — И мы должны найти.

— У людей столько нужд!

Мы с Иаковом и Иудой немало говорили об этом и молились. Мы старались поддержать

апостолов и помочь, как могли, но решение все не находилось.

Однажды кто-то сказал:

— Да сколько можно тащить все на своих плечах — до полного изнеможения? Даже у

Моисея было семьдесят помощников!

И я задумался.

— У всякого землевладельца бывают управляющие, которые нанимают работников: пахать, сеять и собирать урожай.

— Да, а у войска есть полководец, и он отдает приказы сотникам, а те уже ведут в бой

солдат.

Помолившись вместе, Двенадцать созвали всех учеников. Семерых выбрали печься о

столах. С этого дня, к общему благу, Двенадцать целиком посвящали себя молитве и учению

Слова.

На собраниях царили мир и радость.