Книжник

Однако вне их стен, на улицах города, нарастали преследования. Высокопоставленные

священники называли нас сектой, уводящей народ от поклонения Господу во святом Храме

его. Мы же каждый день собирались в галереях Храма, и, бывало, нас оттуда гнали. Когда мы

проповедовали на улицах, нас хватала стража. Стефан, один из семи избранных служителями

церкви, совершал чудеса и знамения, которые привели многих к вере во Христа. Некоторые

из Синагоги Вольноотпущенников стали с ним спорить. Не в силах же переспорить Стефана, они донесли членам Синедриона, ложно обвинив его в богохульстве. Схваченный, он

предстал перед Синедрионом. Слова его возбудили в них такую ярость, что его выволокли за

город и побили камнями до смерти.

Горе не остановило распространение Благой вести. Хотя апостолы оставались в

Иерусалиме, многих верующих притеснения вынудили покинуть его, рассеявшись по Иудее

и Самарии. Подобно семенам, гонимым ветром, слово о Христе прорастало во всяком новом

месте их обитания.

Синедрион пытался заглушить свидетельство, но мы пламенели огнем Святого Духа.

Каждый день мы шли в Храм, в соседние синагоги, от дома к дому, учили и проповедовали, что Иисус есть Христос-Мессия. Филипп отправился в Самарию. Когда мы услышали, сколько там уверовало во Христа, туда устремились на помощь Петр с Иоанном.

Я же не чувствовал Божьего призыва покинуть Иерусалим, даже после того как меня

среди ночи стащили с постели и избили так, что выздоровление затянулось на долгие

месяцы.

— Ты хулишь Бога, называя Иисуса Назарянина Мессией!

Шестеро фарисеев перебили вдребезги всю домашнюю утварь, сорвали занавеси, выпотрошили подушки, залили маслом персидские ковры — а тем временем я сносил

обвинения, пинки и удары.

— Надо сжечь этот дом, чтобы они тут больше не собирались!

— Если подожжете дом, огонь может перекинуться на всю улицу — и дальше.

— Только заикнись еще о своем лжемессии, богохульник, и я прикончу тебя

32

собственноручно!

Я хотел иметь веру, как у Стефана, и просить, чтобы Бог простил их, но не в силах

был даже вздохнуть. Все, что я мог, — это взглянуть в лицо своему гонителю.

Раньше я видел его в Храме — среди учеников Гамалиила. Все мы уже знали это

страшное имя — Савл из Тарса.

*

В последующие месяцы, пока я выздоравливал, служа тростниковым пером и

чернилами, до меня дошла молва об обращении Савла. Я питал мало доверия к

людским толкам — ведь я своими глазами видел его лицо, уродливо искаженное

гримасой ненависти, и на собственной шкуре испытал тяжесть его кулака.

— Я слышал, он встретил Иисуса по дороге в Дамаск.

Я сразу же вспомнил о происшествии, некогда бывшем со мной, но отогнал эту мысль.

Еще говорили, что Савл ослеп. Кто-то утверждал, что он все еще в Дамаске — у человека, который уверовал, что Иисус есть Мессия, в день Пятидесятницы.

Мы знали, что Савл отправился на север в Дамаск с письмами от Синедриона, в

которых ему давалось разрешение найти всех приверженцев Пути Господнего, и, взяв под

стражу, привести для суда в Иерусалим. Никодим и Иосиф из Аримафеи сообщили нам, что

Савл был с убившими Стефана. Я писал письма, чтобы предупредить тамошних братьев об

опасности, и уповал на то, что Бог защитит Своих.

Мы услышали, что яростный гонитель принял крещение. Потом пошли разговоры, что

Савл проповедует Иисуса Христа в Дамасских синагогах. Был еще слух, что фарисей Савл

направился в Аравию. Зачем, никто не знал.

Людям свойственно питать надежды на раскаяние своих врагов, а Савл из Тарса

воистину был враг.

Все эти рассказы о преображении Савла вызывали у меня сильные сомнения. Я

надеялся, что никогда больше не увижу его лица.

— Савл в Иерусалиме! — сообщил мне Иосия, левит родом с Кипра. Иосию мы

прозвали Варнавой — «сыном утешения» — потому что он беспрестанно утешал, ободрял и

увещевал в вере всех, даже тех. кто постоянно ныл по поводу обстоятельств.

— Он хочет с нами поговорить.

Ох уж этот Варнава, он всегда слишком хорошо думает о людях. Даже о таких, как Савл

из Тарса! Помню, тогда я в первый раз на него разозлился. Я не забыл ни ночи, когда фарисеи

ворвались в мой дом, ни боли, мучившей меня на протяжении нескольких недель, пока

срастались переломанные ребра:

— Я ему не верю!

— Фарисеи отвратились от него, Сила. Он скрывается. Ты знаешь, что священники

отправились в Дамаск на его поиски, и когда они обнаружили его, — он проповедовал в

синагоге, что Иисус есть Христос? Они стали возражать, но он приводил доказательства из

Писания. Никому не под силу тягаться с ним в знании Закона и Пророков!

Я заупрямился еще больше:

— Лучший способ найти и уничтожить нас всех — это притвориться одним из нас, Иосия.

Варнава изучал мое лицо глазами, которые слишком походили на глаза Иисуса.

— Ты все еще злишься на него за то, как он с тобой обошелся?

Слова его глубоко задели меня, и, стиснув зубы, я отвечал: — У меня нет права осуждать другого. Как нет его ни у кого из нас. — «А теперь — получи!| — подумал я про себя. — Но мы должны уметь различать. Должны увидеть, какой

плод приносит дерево.

Но Варнаву нелегко было провести.

— А как увидеть, если не посмотришь?

— Ты его видел.

33