Книжный домик в Тоскане

Сегодняшние заказы: «Дом в Париже» Элизабет Боуэн, «Тысячу лет как я здесь» Мариолины Венеции, Compulsion Мейера Левина, «Мужчины без женщин» Харуки Мураками, «Автобиография моей матери» Джамайки Кинкейд.

7 марта

В книжном магазине своеобразный режим работы. Мы открыты каждую субботу и каждое воскресенье[51]. Прошлым летом, которое стало нашим первым летом, мы были открыты с четверга по воскресенье. Каждый четверг, несмотря на обязательную предварительную запись, улица заполнялась десятками людей, которых не было в списке. Поэтому в этом году, если, конечно, мы вернемся в желтую зону, мы будем открыты всю неделю. По вторникам выходной, иначе мы не выдержим.

Вчера заглянули несколько посетителей – и нам уже было веселее. Еще приходил Андреа, мэр Кастельвеккьо, вместе с президентом фонда Пасколи. Они говорили со мной о новой работе в качестве арт-директора фонда, где, как мне кажется, бродит много идей и проектов. Треугольник Кастельнуово – Барга – Лучиньяна может оказаться очень интересным. Фантазия Ариосто и гений Пасколи, перенесенные в романтический коттедж третьего тысячелетия.

Чем больше я о нем думаю, тем больше осознаю громадность Пасколи. Критика в отношении него ошибалась настолько сильно, насколько это только можно вообразить. Они видели в нем занудного идиллического поэта, декадента, целиком принадлежащего девятнадцатому веку, и не замечали в его стихах психоанализа, который, между прочим, тогда еще не изобрели, не видели авангардных тем: реалий эмиграции, центрального места природы и зверей, – не говоря уже о его новаторском языке, который впоследствии станет темой дипломной работы Пазолини. Думаю, что я соглашусь на эту должность, хоть времени у меня и не хватает.

Сегодня мы начали одну социальную игру. Из печати вышла книга «Замолчи» Микелы Мурджи, где она с привычной убедительностью пишет о десяти фразах, которые мы, женщины, больше не желаем слышать в свой адрес. Игра состоит в том, что каждые четыре часа мы выкладываем пост с фотографией одной из лучиньянских женщин, одной рукой показывающей книгу, а другой – приставляющей палец к губам, как бы говорящей: «Молчи!» На фотографии, кроме фразы «Книжный магазин “Сопра ла Пенна” ко дню 8 Марта», появляется также имя и место работы той, кто на ней изображена. Всем надо бежать домой краситься и переодеваться; в книжном сумятица.

Первой для фотографии позировала моя мать, профессия: столетняя.

Я лично эти десять фраз слышала в свой адрес все до одной, начиная от «Так ты отпугиваешь мужчин» и заканчивая замечанием типа «Это же был всего лишь комплимент»[52]. Но если хорошенько подумать, то я уверена, что фраз нашла бы гораздо больше. Типа «Какая же ты старомодная», сказанная очередным женатиком очередной девушке, отвергающей его ухаживания, и так далее, вплоть до уже навязшей в зубах психотерапевтической мантры: «Ты слишком зажатая, ты не способна раскрепоститься, ты не проживаешь свободную часть себя».

Так или иначе, но сегодня я продолжу игру с фотографиями тех женщин, которые не сфотографировались вчера, так как должны были привести себя в порядок.

* * *

Сегодняшние заказы: «Наши души по ночам» Кента Харуфа, «Двенадцать рождественских рассказов» Джанет Уинтерсон, «Сладостный звук дождя» Дианы Атхилл, «Лонгборн» Джо Бейкер, «Сестры Митфорд. Биография необыкновенной семьи» Мэри Ловелл, «Увиденное и услышанное» Элизабет Брандейдж, «Кроха» Эдварда Кэри.

11 марта

Я снова три дня провела во Флоренции и в результате пришла к тому же выводу, что больше не хочу жить в городе. Я вижу в нем сплошной негатив: грязь, шум, проблемы с тем, чтобы куда-то добраться. Что в нем хорошего, так это моя дочь со своим щенком девяти месяцев от роду – собакой на пружинках, как я его называю. Что-то среднее между Адриано Челентано и Розовой Пантерой.

Вчера вечером, заглянув в холодильник и обнаружив достаточное количество сливочного масла и яиц, я решительно принялась печь торт «Маргарита»[53], отмеряя ингредиенты на глаз, без весов. Я сказала себе: «Если так могла делать Колетт, то я тоже смогу». И вот я взяла три яйца, немного сахара, немного муки, пакетик сухих дрожжей, немного теплого молока с растопленным маслом. И вуаля! Тридцать минут в духовке – и получилась просто сказка. И я была счастлива, что поняла, из чего состоит это «немного». «Немного» в понимании того, кто «взвешивает без весов» – это то, что сводит с ума критиков, филологов, потому что это чистое наитие, врожденное чувство меры, которому ты не можешь научить, повесить на него ярлык и вывести правило. Капелька масла «по вкусу» – это поражение академических знаний. А значит, да здравствуют такие, как Джордж Стайнер, Чезаре Гарболи, Колетт и Вирджиния Вулф, Эльза Моранте, и все те, кто знали, что благодаря капельке масла рождается литература.