Книжный домик в Тоскане

Дом, снова дом, тот самый мой дом. Кроме лестницы, обрывающейся на полдороге, там было еще кое-что, вызывавшее у меня, помимо страха, еще и чувство стыда. В доме не было нормального туалета. В шестидесятые годы в деревне их не было ни у кого, но потом каждая семья соорудила себе свой. А мы нет. И вот папа ушел, оставляя нас как есть. Моя мать – назло – тоже оставила все как есть. Делай сама, если твой отец не делает. В результате мы пользовались старым «седалищем», сиденьем, сооруженным из камня и соединенным с выгребной ямой. И где же в минувшие века соорудили это чудо? В глубине самого дальнего подвального помещения дома, в огромной, заваленной дровами комнате без окон и с разболтанной дверью, которая полностью не закрывалась. Чтобы дойти туда, надо было выйти на улицу и затем пройти по коридорчику под землей. Мне было шесть лет. Брат завел свою семью, папа уже ушел, а у моей матери были проблемы с проявлением своей любви.

Когда ко мне на выходные приезжали подруги из Флоренции, я издавала звуки, призванные выразить объяснения, оправдания. Чувство стыда. Если ты ходишь в такой туалет, это значит, что тебя никто не любит. И это значит, что тебе одной предстоит сражаться с драконами и змеями, ночной темнотой и всевозможными страхами.

Так я и появилась впервые у Лючии – после того как не один год провела терзаясь. «Доктор, мне приснилось, что моя мать готовит жаркое, только вместо куска говядины она запекает новорожденную меня». «Доктор, мне приснилось, что была зима, шел снег и в саду что-то шевелилось. Я вышла и начала копать снег в том месте, откуда, я слышала, раздавались звуки. И там лежала маленькая девочка, похороненная во льду. Это была я». Лючия, со своими внимательными голубыми глазами, быстро поняла, что наша дружба продлится долго. И действительно, она продлилась десять лет.

Тем временем тетя Фени сделала в своем доме ремонт, использовав сбережения за время работы экономкой, тетя Польда умерла, и мы переехали к ней в переулок Сопра ла Пенна. У нас была ванная комната с душем и туалетом. При ремонте что-то даже испортили, но для нас это не имело значения: в доме были все удобства и этого достаточно. Это здесь два года назад я все быстро и неожиданно переустроила. Продержав маму во Флоренции шесть месяцев, я полностью изменила внешний вид дома, который теперь, после того как умерла и тетя Фени, стал нашим. Моя мать до сих пор ищет старую кухню, старую гостиную. Все говорят ей, что дом теперь великолепен, но ей он больше нравился прежним. Я знаю, что у нее есть своя правда, но и у меня она есть.

* * *

Сегодняшние заказы: «Вода в озере не бывает пресной» Джулии Каминито, «Замолчи» Микелы Мурджи, «Пограничный лес» Федерики Мандзон, «История моей тревоги» Дарии Биньярди.

16 марта

День мы провели, читая маме нравоучения. Я, Алессандра, Моника, Донателла – все мы пытались объяснить ей, что говорить о гробах, об одежде в гроб, о черных четках (в какой-то момент вдруг всплыло, что у покойной должны быть надеты на шею черные четки), раздувать свои болячки и чувствовать себя самой несчастной и покинутой на земле не облегчает ей жизнь и не соответствует действительности. Все мы пытались представить ей ситуацию с другой точки зрения. Тебе почти сто два года, ты потеряла зрение, но можешь самостоятельно передвигаться, у тебя нет болезней, у тебя красивый дом, с тобой всегда рядом дочь (я), и еще несколько десятков человек приходят тебя навестить. Почему каждый день в послеполуденные часы тебя начинает терзать тревога? В этом нет никакого смысла. И тут сто очков следует дать Эрнесто. Держа маму за руку, он закрыл этот вопрос так: «Вы, может быть, и правы, но я лучше посижу рядом с ней и буду крепко ее обнимать. Ей это нужно, и я это сделаю».

Если в три часа дня Эрнесто нет, то мама поднимается и идет звонить ему. Он приходит, садится с ней рядом и начинает болтать. А кроме того, он научился ее слушать. Он слушает о ее горестях, не пытаясь дать им оценку. В шесть вечера включает телевизор, находит TV2000 – церковный канал – и врубает на полную громкость молитву Розария, читаемую в прямом эфире из Лурда. В половине седьмого целует ее в «головушку» и отправляется восвояси. И так каждый божий день. И это не фильм Альмодовара. И он даже не верующий.

Сейчас мы будем пить чай «Зимняя роза» с печеньем, приготовленным Луизой.

* * *

Сегодняшние заказы: «Веди свой плуг по костям мертвецов» Ольги Токарчук, «Популярная наука о кошках, написанная Старым Опоссумом» Томаса Стернза Элиота, «Вирджиния» Эмманюэль Фавье, «Ночь приближается» Лореданы Липперини.

17 марта

После выполнения последнего заказа мне остается лишь сидеть сложа руки: я ищу книги и внимательно оглядываю землю в надежде увидеть первые ростки клевера. Это будет непросто – пережить март и апрель без читателей, которые поднимаются на холм, чтобы попасть к нам в книжный. Италия и весь мир как бункер. Лучиньяна по-прежнему остается в зоне covid-free, и это приводит нас в состояние еще большего потрясения.