Книжный клуб в облаках

– Мне-то можно это и не смотреть, – проворчал Дориан. – Я все это уже наизусть выучил.

Но прежде, чем Лили успела ответить, послышался скрежет ключа в замке входной двери. В дом вошла Каролина. Увидев их вдвоем на диване, она улыбнулась.

– А мне местечко найдется? – поинтересовалась она, отбросив в сторону куртку и сумку, после чего села на пол, прижавшись щекой к коленям Лили. – Мариен уже лучше? Ей сказали, когда она сможет пойти домой?

– Ей гораздо лучше, она даже может уже вставать с постели, – сказала Лили, – но ей придется оставаться в стационаре еще две или три ночи как минимум.

Каролина приглушила стон.

– Да как же она за все это заплатит? Ты с ее сестрой говорила?

Лили медленно кивнула.

– У нее тоже сбережений немного. Самое большее, что сможет собрать, это пять тысяч долларов.

– А откуда же взять остальное?

– Могу только догадываться: Мариен думает перезаложить свою квартиру. Хотя мы изо всех сил старались не давать ей слишком задумываться на эту тему – сомневаюсь, что такие мысли полезны для ее язвы.

– Вот дерьмо, – прошептала Каролина. – Может, нам тоже удастся хоть что-то собрать. – Дориан заметил, как подруга задумчиво смотрит на свои часы. – У меня нет сбережений, но есть кое-какие вещи, которые можно продать…

– Ну нет, часы ты не продашь, – в испуге перебил ее Дориан. – Они же столько для тебя значат.

– Это всего лишь часы, Мариен гораздо важнее. Другое дело, что я сомневаюсь, что после нескольких лет использования мне удастся получить за них хорошие деньги.

– Мариен слишком горда, чтобы согласиться на такое, – заявила Лили. – Одно дело – когда деньги дает сестра, и совсем другое – если ты начнешь распродавать личные вещи.

– Я могу поговорить с родителями, – предложил Дориан. – Любой из них мог бы целиком оплатить счет за лечение. А Мариен будет потом понемногу возвращать им деньги. Всяко лучше, чем перезакладывать квартиру.

Лили перевела на него задумчивый взгляд.

– Думаю, что это не самый плохой выход.

– Нет, – с несокрушимой твердостью возразила Каролина. Она встала и, не отрываясь, посмотрела в некую точку прямо перед собой. – Твоих родителей это никак не касается, они не принадлежат к нашему кругу, и не следует нам впутывать их в это дело.

– Да нет, определенно касается, – сказал Дориан, тоже поднимаясь на ноги. – Может, они и не имеют отношения к этому кварталу и к этому сообществу, но я – их сын, а Мариен – мой друг. И для них это будет далеко не впервые, им уже не раз случалось выручать таким образом друзей, когда те попадали в беду.

– Наверное, сейчас это наша единственная возможность, – сказала Лили, глядя в спину Каролины. – В конце концов, деньги-то дарить никто не собирается, она их вернет.

– Есть другая возможность, – стояла на своем Каролина. – Есть человек, у которого тоже вполне хватит денег, чтобы покрыть эти расходы, и который к тому же в немалом долгу перед Мариен. Перед нами тремя, в общем-то. Перед тобой, перед ней и в особенности передо мной.

Лили в изумлении широко открыла глаза.

– Ты уверена?

Каролина решительно кивнула, твердо сжав зубы и ни на кого не обращая внимания.

– Да, уверена. Я напишу матери.

КАРОЛИНА

Обычно Каролина ни с кем не говорила о матери. Даже с Дорианом, и уж тем более с Рэнди, когда они были вместе. Не говорила о ней также с Лили и с Мариен, но для этого были другие причины: с ними это просто было не нужно. Обеим ее история и так была отлично известна.

Роса Моралес, мать Каролины, осталась вдовой в неполные двадцать два года спустя десять месяцев после замужества, пять месяцев после переезда в Нью-Йорк и на четвертом месяце беременности. И она, и ее покойный супруг родились в Гватемале, и оба еще подростками начали копить деньги, чтобы сразу после свадьбы уехать в Соединенные Штаты. Однако счастье ее было недолгим: Хесус Кабрера погиб под упавшими на него плохо закрепленными строительными лесами на углу Пятидесятой и Восьмой авеню, когда он всего в третий раз направлялся на работу – место швейцара в музыкальном театре. Об отце Каролина знала немного: что глаза у него были темные и большие, что с лица его почти никогда не сходила улыбка, что он обожал музыку и был страшно рад новой работе. И сердце у нее разрывалось на кусочки, когда она представляла себе, как он, улыбаясь и что-то напевая себе под нос, быстрым шагом направлялся в любимый театр.

Роса осталась одна, без памяти влюбленная в мужчину, которого уже не было, беременная и грезящая американской мечтой. Первые годы жизни Каролины прошли в их крошечной квартирке в Квинсе. Поначалу все было не так уж и плохо. Мать тоже любила музыку, порой сдвигала в гостиной мебель к стене, чтобы освободить место в центре комнаты, брала Каролину на руки и отплясывала под какую угодно мелодию на канале MTV.