Книжный мотылек. Гордость (СИ)

— Милка, я тебе поражаюсь!.. — Договорить Пашке помешал распорядитель, объявивший начало танца.

Мы отступили на положенное расстояние друг от друга. Мэггот Мистера Бевериджа, в отличие от вальсового котильона, был танцем весьма активным, и говорить удавалось только урывками, когда танец сводил нас рядом.

— Черт с ним, с Раулем! Вы-то как? Где теперь? — Последний раз я болтала с братьями по буку за пару дней до начала дипломной работы. Братья Соло тогда тоже готовились к выпуску из Академии, и были жутко вымотанными от учебы и строевой подготовки, поэтому разговора толком не получилось.

— Красный диплом Академии, у обоих. Взяли в лейб-гвардию, в Александровский полк. — И танец снова развел нас.

— Лейб-гвардия, с ума сойти! — Восхитилась я в следующую нашу «встречу». — А Петька-то чего недоволен?

— Мы близнецы, понимаешь?! — Пашка сообщил мне эту очевидную истину трагическим шепотом. — Хуже нас только Браунам, которых трое!

Видимо мой недоумевающий взгляд был весьма очевиден, поэтому в следующий раз, когда мы оказались рядом, Пашка пояснил:

— Получить в знаменную группу двух близнецов, — очень престижно, а если близнецов трое, как наших Браунов — это уже настоящее везенье. Мы же практически одинаковые. — И нас снова развел танец. В словах Пашки был резон — даже обычные знаменосцы казались со стороны близнецами-братьями, а уж если этому поспособствовала природа….

— Брауны выносят имперский флаг, мы же сопровождаем знаменосца с флагом полка. Думаю, выбери наш старший братец военное поприще — перевод в «александрийцы» для него был бы неизбежен. Так что вся наша служба состоит из тренировок по шагистике да балов.

— И это все? — Не поверила я.

— И это все, — подтвердил Пашка. Мы как заняли позицию первой пары, и могли некоторое время постоять спокойно. — Александрийцам не нужен был наш диплом, это так, лишний повод для хвастовства. Они взяли бы нас даже если бы мы завалили дипломную сессию. Да что сессию — все сессии подряд, на всех курсах. А если бы отказались — в нас бы, благословляя их глупость, вцепились ФиФы.

— ФиФы? — Непонимающе переспросила я.

— Уланы, Франц-Фердинанда Лейб-Гвардии Уланский полк, они сегодня несли караул на представлении.

— И ты думаешь, для вас с Петькой что-нибудь изменилось? — Осторожно уточнила я.

— Знаю, что нет, — фыркнул в ответ Пауль. — Но помечтать-то можно?

Дальше мы танцевали молча, улыбаясь друг другу, лишь в самом конце Пашка посерьезнел:

— Мил, если этот хлыщ тебя обидит… Если хоть словом, хоть взглядом — мы его из под земли достанем. — И тут же добавил, напрочь убив серьезность момента. — Если твой братец до него первым не доберется.

— Ксав? — Я искренне развеселилась. — Паш, большего пацифиста, чем мой братец надо еще поискать!

— Что, однако, не помешало ему слегка подпортить жизнь твоему Ярику, когда тот стал распускать язык после вашего расставания. Чуть-чуть, самую малость, всего лишь сделав два-три звонка по буку.

Когда мы вернулись к тетушке, то нас там уже поджидал Петька, и не один. Тетушку развлекали два молодых человека, судя по виду — ровесники близнецов Соло. И если один из них был в таком же мундире, что и братья, то вот второй был облачен во фрак. Нас представили, я благосклонно выслушала комплименты и вписала их имена в бальную книжечку, когда заметила, что развеселившаяся тетушка с интересом наблюдает за кем-то. Разгадка была проста — Рауль привел с собой подкрепление в виде парочки своих знакомцев. Мне представили и их, я выслушала чуть менее искренние и более литературные комплименты, заполнила еще несколько строк в своей бальной книжечке, и поняла, что нахожусь внутри оживленно пикирующегося кружка мужчин. Со стороны их вполне можно было принять за поклонников. Растерянно взглянув на тетушку, я поняла, что виконтесса наслаждается создавшейся ситуацией.

Я станцевала с лендлер с одним из приятелей Рауля, убедившись, что мастерство и опыт приходят с возрастом — не смотря на неспешность танца, запутаться в хитрых поворотах под скрещенными руками было проще простого, и некоторые пары на паркете это наглядно продемонстрировали. Я станцевала мазурку с однополчанином Петьки и Пашки, и поняла, что азарту молодости сложно противостоять. Кружок у нашего с тетушкой диванчика и не думал распадаться — к окончанию мазурки я получила несколько откровенно завистливых и злых девичьих взглядов, а к противоборствующим сторонам подтянулось подкрепление. Я обмахивалась веером, восстанавливая дыхание, и ждала, когда же Рауль предложит мне руку, заявляя свои права на фигурный вальс, значившийся в программе бала следующим, когда по толпе пронесся шепот. Круг моих поклонников распался, мужчины замерли и передо мной собственной персоной явился Его Высочество принц Амадей.

В этот момент я, наверное, впервые поняла великосветских барышень, так и норовивших хлопнуться в обморок.

— Позвольте мне иметь удовольствие пригласить вас на этот вальс, — Его Высочество, склонившись в поклоне, предложил мне руку.