Книжный ниндзя

Фрэнки разлепила глаза и, к своему изумлению, обнаружила, что лежит в постели Санни. Голая. Свет просачивался сквозь шторы, и у нее пульсировала голова. Потом к ней все вернулось как ошеломительно яркая вспышка. Пьяный спор, рисунок, поцелуй. Она застонала, натянув простыни на голову. Глубоко вдохнув, она ощутила, как ее окутывает сладкий запах Санни. Как ей не хватало этого места в его постели. Фрэнки лениво перевернулась, собираясь забросить на него руку. Но вместо этого ее рука упала на пустой матрас.

– Санни, – неуверенно окликнула она.

Ответа не последовало.

Она выбралась из постели и натянула одну из футболок Санни. «Все это слишком знакомо. До боли в сердце». Она прокралась в ванную, ступая босыми ногами по холодной плитке, и осторожно открыла дверь. Пусто. Осмотрела кухню, гостиную, кабинет. Санни не нашелся.

– Санни, – снова позвала она; в голове стучало, глаза все еще открывались только наполовину.

Она нашла свой телефон на полу у входной двери и включила. Ее поприветствовало одно сообщение от Санни, написанное час назад.

Санни Дэй: Черт, Фрэнки. Нельзя так делать. Нельзя приходить ко мне посреди ночи и делать вид, что ничего не случилось. Между нами все кончено, Фрэнки. Все кончено раз и навсегда, и прошлой ночью мне не следовало делать ничего, что могло бы заставить тебя считать иначе. Пожалуйста, перестань мне звонить. Я ушел до конца дня. Закрой за собой дверь.

Фрэнки вдохнула и выдохнула, на глаза навернулись жгучие слезы. Она стиснула телефон, швырнула его в другой конец комнаты и оглушительно, душераздирающе закричала.

Глава 43

Фрэнки двигалась на автопилоте. Прошло всего несколько часов с тех пор, как она пристыженно покинула дом Санни, и она чувствовала себя опустошенной. Она порылась в сумке, вынула проездной и запрыгнула в подошедший трамвай. Там она добрела до пустого сиденья и свалилась на него, едва замечая происходящее вокруг. Темное, зловещее облако нависло над ней, и она не могла избавиться от всеобъемлющего чувства потери. Слив эмоций в последний пост в блоге принес только временное облегчение. Фрэнки настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила потрепанный томик «Все еще Элис», одиноко лежавший на сиденье рядом с ней. Если бы заметила, то могла бы взять его в руки, пролистать и увидеть свой почерк на седьмой странице с конца. Несколько недель назад такое совпадение привело бы ее в восторг, но теперь все, что она чувствовала, когда садилась в общественный транспорт, – это эхо недавней цепочки плохих решений.

Фрэнки ехала навестить Кэт и малыша Джина Су. На следующий день Кэт должны были выписать из больницы, и она настояла на том, чтобы Фрэнки сделала перерыв в работе заместителя управляющего книжным и посмотрела на процедуру купания ребенка, которую в последний раз перед выпиской покажет акушерка.

– Раз ты крестная, то должна знать основы ухода за ребенком, – сказала ей Кэт по телефону. – Урок первый: знать, когда мамочке нужно побыть одной.

В последние несколько дней Кэт вела себе еще более неровно, чем обычно; то сплошные восторги и улыбки, то комок слез. Клод безостановочно писал Фрэнки сообщения, спрашивая, что ему делать, чтобы поддержать свою буйную жену. Он хотел только одного: чтобы Кэт и ребенок были здоровы и счастливы. Похоже, отцовство пробудило в нем новое тепло и своего рода очаровательную неуверенность. Чем эмоциональнее становилась Кэт, тем больше Клод сомневался в себе. Обычно Клод обожал эксцентричные перемены настроения Кэт и ее одержимость то одним, то другим, но теперь, когда в их жизни появился еще один человек, за которого он отвечал, он жаждал спрятать свою новую семью в коконе из вязальной пряжи. Оказавшись в абсолютно непривычной ситуации, он подвергал сомнению даже совершенно очевидные предположения. Фрэнки пыталась успокоить его, убеждая, что он отлично справляется и что все это – просто результат послеродовых перепадов гормонов. Она посоветовала ему помогать постоянными поставками кофе и мягкого сыра, а также поддерживать Кэт во время исключительно сложной и болезненной дефекации. Фрэнки надеялась, что, оказавшись дома, Кэт успокоится, но боялась, что причина переживаний подруги была куда серьезнее, чем гормональный дисбаланс.