Книжный в сердце Парижа

– Колетт! Ко мне! – зовет миниатюрная молодая женщина с короткими светлыми кудрями и огромными голубыми глазами. На ней красное платье в желтый горошек в стиле пятидесятых годов и туфли-лодочки. Мамино руководство по колористике не оставляет места сомнениям: никогда не совмещайте первичные цвета и, если у вас светлые волосы, отдавайте предпочтение пастельным оттенкам. А мне вспоминается закат – и кажется, что платье ей идет. Я пытаюсь представить, каково это – носить такой фасон. Ведь я в таком платье буду смотреться как баба на чайнике. Мне полагается носить исключительно прямые фасоны, платья-туники, кардиганы, широкие рукава и брюки клеш.

Собака радостно скачет рядом с Виктором. Женщина спрашивает, не мог бы он с ней погулять.

Виктор кладет книгу на край скамейки и заявляет:

– А ты пойдешь со мной.

Мне нельзя никуда идти. Я сижу здесь уже целый день, хочу есть, спать, пить, мне хочется кричать, плакать, сорваться на тетю, на себя, на отца, на этот сверток, на тесный костюм, на туфли-лодочки, которые врезались в кожу.

– Мы ненадолго, – говорит он мне, держа в руке поводок. – Оставь чемодан внутри. Ты ждала – теперь подождет тетя. Решено.

Колетт, высунув язык, виляет мне хвостом. Я встаю. Никогда не умела вести себя с собаками. На самом деле с людьми тоже, поэтому я говорю:

– Ну, если ты настаиваешь…

9

Охваченная энтузиазмом Колетт бежит вниз по каменной лестнице, ведущей к Сене, и тянет нас с Виктором за собой. Набережная заполнена парочками, компаниями друзей, сидящими на земле и пьющими пиво, владельцами собак, любителями фитнеса, прогуливающимися пожилыми людьми. По реке плывут набитые туристами лодки, из громкоговорителей доносится история собора Нотр-Дам. Он возвышается над нами, освещенный солнцем.

Виктор бежит за Колетт, а я – за ним, стараясь не отставать на своих каблуках.

– Вот тебе и прогулка! – жалобно говорю я, когда мы наконец останавливаемся.

Собака виляет хвостом, приветствуя худощавого человека с желтоватыми усами, которому очевидно велик его серый потертый костюм. Он сидит на матерчатом чемодане, прислонившись спиной к каменному парапету, на голову плотно натянута шапка-дождевик.

– Ну, ну, моя красавица! – бормочет он собаке на протяжном английском. – Сидеть, Колетт, сидеть.

– Как дела, Джон? – спрашивает Виктор, поправляя берет.

– Неплохо, Виктор. А как там, наверху? Все играешь в Хемингуэя?

Виктор спускает Колетт с поводка и садится на землю рядом с ним. Он жестом предлагает мне последовать его примеру. Я улыбаюсь, но не двигаюсь. Там полно листьев и окурков. Если я заявлюсь в офис в костюме из коллекции «Под мостом в Париже», меня уволят.

– Он некрасивый, но не кусается, – настаивает Виктор, кивая на Джона.

Но у меня и правда нет времени – пора возвращаться в книжный.

Мужчина с усами смотрит на меня непонятным взглядом. Он думает, что меня сдерживает его внешность? Решил, что напугал меня? Я кажусь ему смешной?

– Виктор, извини, но я пойду. Боюсь опоздать на встречу.

– Ох уж эти встречи! – восклицает мужчина с высоты своего чемодана с акцентом, который я не могу распознать. – Как же я счастлив, что решил проблему в корне: если кто-то ищет меня, он знает, где найти. Если меня здесь нет, значит, я скоро вернусь. Вот и все встречи. – Он выпрямляет спину. – Ты назначаешь встречу с кем-то, полагая, что в этот день захочешь его увидеть. Но желания у тебя почти никогда не бывает, потому что это уже другой день. Разве нет? Подумайте о волшебных моментах в вашей жизни. Когда они случаются?..

Когда у меня полный рот чипсов со вкусом креветок? Когда мне удается решить судоку без помарок?

– Уж явно не тогда, когда ты занес их в свой график, верно? – Он смотрит на нас, ожидая реакции.

– И в самом деле, – усмехается Виктор.

– Кстати, Виктор, спасибо тебе. – Джон достает из кармана куртки потрепанную книгу и протягивает ему. – Дожить до моего возраста, не прочитав Сола Беллоу, было бы непростительно. Черт побери, он знал толк в жизни. Подождите, я зачитаю вам отрывок… – Он листает книгу, пока не находит подчеркнутый ручкой абзац, и начинает декламировать: – «Реальность так сильна, ее методы так безмерны и ужасны, а замыслы так грандиозны… Вы создаете образ личности, способной существовать в этом мире. Вы изобретаете человека, который сможет противостоять этим ужасным иллюзиям…» – Он переводит дыхание и внимательно смотрит на нас. – Мы маскируемся, чтобы соответствовать. Но нам следовало бы задать себе вопрос: соответствовать чему?

Внезапно мне кажется, что я могу истолковать его взгляд: он старается понять. Понять, слушаю ли я, согласна ли с ним. Виктор хочет взять книгу.

– Не возражаешь, если я оставлю ее себе? – говорит Джон, забирая книгу назад. – Может, перечитаю.

– Без проблем. – Виктор бросает взгляд в сторону книжного магазина. – Фирма платит.

Он отпивает из протянутой Джоном бутылки и предлагает мне.