Книжный в сердце Парижа

Мы могли бы рассмотреть возможность заложить в маржу часть бюджета, выделенную на общение с клиентами (в чем, на мой взгляд, нет необходимости, учитывая, что наша аудитория и так лояльна). Я поясню: с учетом расходов лаборатории я предлагаю увеличить маржу всего на несколько процентов, таким образом, потребительская цена повысится совсем немного: два евро тридцать центов за батончик вместо двух.

Предлагаю сделать ставку на промоакции 2 × 3 или 3 × 6 – как известно, они приносят хороший результат. Можно запланировать акции только на момент запуска, а в дальнейшем их отозвать. Эта ценовая политика окупится в долгосрочной перспективе. Не будем забывать, что увеличение продаж не обязательно означает увеличение прибыли!

Я отправляю письмо, чтобы завтра утром Вероника его увидела раньше всех остальных и оценила мои старания. Золотистый ретривер сломя голову помчался за палкой и так же вернулся к хозяину.

Я открываю книгу стихов.

Тысяча жизней, тысяча
Девушка, изучавшая медицину
Костюмерша в Голливуде
Замужняя, свободная, безумная, святая –
я не выбирала.
Это убийство.
И воскрешение.

Я вспоминаю пустую сцену Театра дю Солей с деревом в центре. Владимир и Эстрагон. Их последний диалог.

«Так мы идем?»

«Идем».

Но при этом они не сдвинулись с места.

Вторник

19

– Скоро открытие! – Виктор выхватывает у меня простыню.

Чувствую себя так, будто спала всего десять минут. Я пытаюсь отвоевать простыню, но Виктор убегает в комнату с фортепиано, так что мне приходится встать и побежать за ним. Он опять спал в одежде. Мы случайно разбудили Оушен.

– Который час? – ворчит она, морщась, и шарит по полу в поисках очков.

– Похоже, пора открывать магазин, – говорю я.

Через слуховое оконце пробивается утренний свет. Оушен приподнимается на диванчике и находит очки, лежащие на башне из книг рядом с ней.

Книги здесь повсюду: на полках, закрывающих стены, и в нишах, они стопками лежат на полу, на рояле вместо партитуры, под роялем, на подоконнике.

Греет душу возможность взять среди ночи любую из них, прочитать ее запоем в полутьме, открыть для себя мысли Шекспира, Вирджинии Вулф, Йейтса, Джейн Остен… Это надежное место, думаю я и улыбаюсь без всякой причины, просто потому, что меня ждет еще один день в Париже.

– Кстати, об открытии… – Виктор набрасывает простыню мне на голову. – Пойду посмотрю, не пришел ли этот трус.

Он торопливо спускается по ведущей к входу лестнице.

Я засовываю поролоновый матрас в нишу в детской комнате и задергиваю занавеску, чтобы ее прикрыть. Складываю простыни, беру маску для сна и беруши и открываю кладовку на лестничной площадке. Я уже выучила код от замка и не обращаю особого внимания на пыль. В ванной при кабинете я натягиваю все то же платье. На нем уже виднеются пятна, но мне кажется, что это никого здесь не смущает. В этом платье я чувствую себя стройной, желанной и свободной, и мне хочется надеть его снова.

«Молодец, спасибо, – ответила Вероника. – Я все передам Руджеро, у нас как раз сегодня совещание. Я уже сообщила ему о твоем отсутствии. А пока, чтобы нам не ударить в грязь лицом, я попросила Мару подготовить вместо тебя презентацию. Надеюсь, ты не против».

Мара – это девушка, которую взяли на стажировку сразу после меня. Если я – золотистый ретривер, то она – борзая, чемпион на собачьих бегах. Она приходит в офис с рассветом и всегда уходит последней – ей даже выдали карточку для включения и отключения сигнализации; в обеденный перерыв она съедает бутерброд, уставившись в экран, а на выходные берет работу на дом. Когда Вероника дает ей какое-то поручение, выясняется, что она его уже выполнила. Однажды, когда мы остались наедине у кофейного аппарата, я спросила, как ей удается читать мысли Вероники. Она ответила, что нужно просто предвидеть определенные вещи и использовать мозг.

– Ничего не поделать! – говорит Виктор, встречая меня у входа.

– Джон так и не объявился?