Код человеческий

Игорь заставил себя написать на дядькин ХАЭН. Как же тот обрадовался! Впрочем, переписка не вышла содержательной: Нерв не вдавался в подробности своей жизни, а дядька больше орудовал смайликами, набирать текст он, очевидно, был не мастак. На душе полегчало, захотелось увидеть родных. Если б не ожидание Большой экспедиции!

Для себя Игорь решил, что поездка к северо-восточному кордону будет планом «Б», и оказалось, что ее ожидать не менее тягостно, чем экспедицию.

Чтобы не свихнуться, Игорь зачастил под Садовый мост к Илье. Тому Матвей тоже, по-видимому, адресовал какие-то инструкции: главмех с готовностью принялся устранять малейшие недочеты «Супер-В», не интересуясь ни их причинами, ни ценой ремонта, ни целями Кремова.

Глава 43

Как-то, сидя на раскладном стульчике, Игорь наблюдал за механиками, кропотливо настраивавшими его мотоцикл. Наполеон самолично отобрал тех для ответственной миссии.

Кремов целый день провел у своего железного коня бок о бок с этими ребятами. Сейчас подступила усталость, покрытые соляркой и маслом руки неприятно зудели, но подойти к умывальнику и вымыть их не хватало сил.

В последнее время одолела странная апатия. Не хотелось думать о предстоящем, пришла противная неуверенность в нормальном исходе путешествия. Предстартовые хлопоты только раздражали – о чевидно, Игорь перегорел.

«Почему мы тянем с отъездом? Уже давно получены все инструкции, я снабжен всем необходимым… Матвей лажает, что ли?»

Известно, что в собственных неудачах люди винят кого угодно, но не себя. В особом фаворе у неудачников «роковое стечение обстоятельств», «сглаз» и «тупое руководство-начальство». Эту особенность человеческой натуры Нерв знал прекрасно, как знал и то, что такой подход к делу гарантирует неудачу, поэтому постарался интеллектуально-волевым заслоном отсечь проявления слабости.

Он заставил себя вымыть руки, затем снова плюхнулся на стульчик. Рядом валялся пыльный рюкзак с приборами и приспособлениями, накопленными Матвеем по бартеру от клиентов: Туров одно время увлекался коллекционированием антиквариата и устройств, вышедших из употребления. Техническими штучками расплачивались некоторые неординарные партнеры или же дарили их Матвею, прознав о его хобби. Игорь как-то поучаствовал в этом. Доставив безликий сверток на разваливающийся от времени завод, он получил от пожилого молчаливого сотрудника коробку с мобильными счетчиками Гейгера. Короткие стержни в добротных ложементах поблескивали нержавеющими корпусами и пахли машинным маслом. Там еще болталась серая бумажка со спецификацией и штампами ОТК. Очарование подобных вещей объяснялось просто: если серебряная ложечка набирала ауру «древности» десятилетиями, то какой-нибудь калькулятор устаревал значительно быстрее и лет через пять воспринимался динозавром, но работающим! Держишь живую историю в руках. Впрочем, увлечение старьем прошло у Матвея так же внезапно, как и началось, «пулевцы» разобрали коллекцию на сувениры, – и сейчас рюкзак, изрядно выпотрошенный, пинался механиками по всей мастерской.

Вспомнилось об интересной игрушке из него. Никто ею пользоваться не умел, на сувениры не брал – и это, в определенной мере, придавало азарта. Захотелось попробовать себя в роли испытателя. «Чем черт не шутит?» Усмехнувшись своей мысли, Игорь нащупал в недрах рюкзака гладкую сферу, и через мгновение на свет показался зеркальный шар размером с теннисный мяч. Увесистый, холодный, он спокойно расположился на ладони, как бы вопрошая с высоты своего совершенства: «Чего надобно, смертный?»

Несколько минут ушло на изучение поверхности. Вполне себе гладкая поверхность, ни шероховатостей, ни трещин. Костяшками пальцев Игорь постучал по скорлупе устройства, пробовал, зажав ладонями шар, повращать ими в противоположные стороны, но ни в первом, ни во втором случае заметного успеха не добился: стук получился глухим, как от цельного куска стекла, а проверка на наличие подвижных частей показала, что испытуемый – монолит. Напрасно глаза искали какую-нибудь зацепку – красивая вещица отрешенно блестела, и ничего более…

Почему-то вспомнился Улей. Точнее, как математичка Татьяна Михайловна задала курсантам на дом решение одной задачки по геометрии. Вообще-то математику в целом и геометрию в частности Игорь не очень любил, но та задача его раззадорила. С упорством вглядываясь в фигуру с обозначенными данными и иксами, он никак не мог понять, как же открывается ларчик. Сотый раз он повторял что-то типа: «Катет равен шести, второй – икс, гипотенуза тоже неизвестно, верхнее основание трапеции – четырнадцать, скольким равно нижнее?» Казалось, решения не существует, но уставший мальчишка все искал его и наконец нашел! Оригинальное, остроумное, оно пришло, ко гда Игорь сопоставил несколько значений и понял, что весь ход его мыслей шел слишком традиционно, а ответ лежал на поверхности. В эту минуту ему стало ясно, что мозг взломал какой-то невидимый барьер, научился думать принципиально по-новому. Это был триумф!