Кое-что об Элизе

Полковник Уилкинс осекся и смертельно побледнел. Если хотя бы половина того, что сказал Сэндлер, правда, то за дверью труп и организатор убийства как минимум. Он потер лоб рукой, посмотрел больным взглядом на Мерла, ротного командира Сэндлера, который его привел.

— Так, никаких поспешных выводов, — торопливо сказал он. — Сначала нужно во всем разобраться, тем более он не уверен. Но какой идиот дал им ключи от дрифтерской?

Капитан Мерл густо покраснел и пробормотал что-то про курсовую и любознательного мальчика. Уилкинс быстро прошел к директорскому пульту и взял в руки микрофон, комбинацией кнопок вызывая дрифтерскую. Сигнал послушно мигнул — связь работала.

— Шепард, прекратите свою демонстрацию и откройте дверь, — приказал он, надеясь, что его голос Бен узнает даже по громкой связи. — Немедленно откройте. Даю вам пять минут, после этого вызываю специалистов по вскрытию дверей. Шепард, вы слышите меня?

Отсутствие ответа говорило само за себя. Уилкинс подождал еще несколько секунд, бросил микрофон и побарабанил пальцами по столу.

— Черт знает что такое, — пожаловался он неизвестно кому.

В двери показался вызванный секретарем врач, при взгляде на Уилкинса он привычным движением развернул аппарат для измерения давления и нацепил его на директорскую руку, наблюдая за цифрами.

— Что вы думаете обо всем этом, Бернс? — спросил директор у него. — На что это похоже?

— Похоже на нервный срыв, — негромко сказал Бернс. — У подростков такое бывает. Я этих мальчиков помню, сложные оба, Шепард вообще сирота. Хорошо было бы психолога вызвать…

— А мне психиатра, — вспылил Уилкинс, сдирая с себя аппарат с зашкаливающими показателями давления. — И адвоката заодно. Его дед каждый день звонит мне напрямую, узнает о здоровье и успехах внука, что я ему скажу сегодня? Ваш внук сошел с ума, заперся в дрифтерской и никого не впускает? И как это будет выглядеть?

— До утра можно ничего не говорить, — неопределенно ответил Бернс. — Может быть, психологу удастся убедить его открыть?

Уилкинс поморщился при мысли, что таким способом скоро не останется ни одного человека, который не был бы в курсе ночного происшествия с генеральским внуком. Он перехватил взгляды, которыми обменялись Мерл и Бернс, и тяжело вздохнул.

— Хорошо, зовите психолога, — сказал он. — Обещайте ему все что угодно, лишь бы заставил его открыть дверь. Здание очистить от посторонних, никого не пускать, пока все не закончится. Сэндлер, вы останетесь здесь до окончания, чтобы информация случайно не распространилась.

Сэндлер втянул голову в плечи и кивнул.

Психолог появился быстро, перепуганный и в наспех застегнутой форме — утро обещало быть добрым, и ничто не предвещало ночного подъема, поэтому накануне вечером он немного отдохнул от тяжелого семестра. Ему описали ситуацию вкратце, и он добросовестно в течение часа применял в микрофон весь арсенал психологического воздействия — уговаривал, обещал, предлагал разобраться, уладить, все выяснить, никого не наказывать, просто поговорить и так далее. Дверь по-прежнему оставалась закрытой.

— Не хочу вас пугать, но это очень похоже на парную попытку суицида, — наконец шепотом сказал он Уилкинсу. — На вашем месте я вызвал бы специалистов по взлому.

— Вызывайте, — распорядился полковник, обернувшись к секретарю, — только ничего им, ради бога, не рассказывайте. Скажите, что дверь захлопнулась, подростки случайно остались внутри и так далее. Никаких фамилий.

Секретарь убежал, Уилкинс налил себе кофе из автомата, открыл дверь в соседней аудитории и уселся за стол. Сэндлер пристроился в углу последнего ряда, чтобы не попадаться на глаза начальству, и опустил голову на руки — в казарме давно уже был отбой. Мерл присел неподалеку рядом с Бернсом, тоскливо посматривая на часы, и неожиданно для себя даже слегка задремал.

Разбудил его звонок телефона. Сначала Мерл сквозь сон долго слушал мелодию, не понимая, почему владелец не берет трубку, а потом почувствовал, как Бернс его толкает в плечо:

— Вам звонят, — шепнул он.

Вибрация действительно исходила из его собственного кармана, но мелодия была Мерлу незнакома и на паде у него никогда не стояла. Он нажал кнопку ответа, поднес динамик к уху, но там стояла тишина, разрываемая треском разрядов.

Мелодия повторилась уже откуда-то сзади, Питер Сэндлер схватился за свой телефон, заговорил вполголоса:

— Да, Бэби. Не реви, я ничего не слышу. Нет, ничего не случилось, с чего ты взяла? Нас тут с ним немного задержали… обстоятельства… Не знаю, сестрёнка, может еще пару часов. Конечно, он в порядке. Извини, не могу говорить, тут куча офицеров вокруг… Да, перезвоню, пока.

— Что за мелодия, Сэндлер? — спросил Мерл.

— «Элиза» Бетховена, сэр, — встал Питер. — Мою сестру так зовут — Элизабет. Это она сейчас звонила. У нее день рожденья сейчас. Приглашения сама делала, хендмейд и все такое.

Пит вытащил из кармана разрисованную картонку, взглянул на нее, будто видел впервые, и зачем-то протянул Мерлу. Тот повертел ее в руках и вернул.