Коэффициент магии

Черная жижа спесивыми всплесками растекалась по моему телу, лаская и душа одновременно.

Пусть я скользнула в нее по своей собственной воле, но тело инстинктивно забарахталось, пытаясь выбраться, спастись от того, от чего не было спасения.

Лабиринт всего сущего, где ты есть все — а все есть ты — не мог причинить боли или стать причиной смерти. Он уже убил тебя, когда принял в свои объятия.

И теперь мне следовало четко определить, какую плату я хочу за это.

Первый раз столкнувшиеся с ним маги, зачастую, из жадности, требовали слишком многое — и не возвращались никогда. Все глубже погружались в собственную Вселенную, всегда и во всем бывшую отражением истинной. И хватались за суть вещей, уходя за всезнанием за порог.

Для реального мира они переставали существовать. Оставалась лишь их оболочка.

Они же уплывали в иную реальность и, уверена, были там счастливы. Если вообще могли испытывать какие-то чувства — за порогами могло существовать лишь состояние ничего.

Жижа залепила мне нос, рот, глаза. Я задержала дыхание, но потом позволила ей полностью наполнить свою суть и поплыла в темноте, время от времени отталкиваясь от несуществующих стен.

Кукловод? Прошлое? Будущее? Артефакты? Ритуал?

Тупик.

И за поворотом решение.

Я вынырнула, хватая освободившимся горлом воздух и замерла, втягивая ночные запахи.

Вокруг меня было почти черным-черно. Угадывались лишь общие очертания — холм, на котором я стояла, верхушки деревьев, отблеск воды где-то внизу, босые ноги и кисти рук из под серого балахона.

Была глубокая ночь, но не из тех, что черны, как склеп, навечно погруженный в безмолвие. Ночь была освещена. Луной, отдававшей странным, багровым светом. Яркой, красной точкой, чуть дальше, по небосклону, светился Марс. Звезды чуть померкли перед их величием, но тянулись к моей земле не меньше.

Мои руки были полны земли; под ногтями забилась грязь. Я сбросила прилипшие комки, и протянула ладони вверх.

Зачем?

Так было надо. С лабиринтом не спорят.

А потом нащупала на груди несколько шнурков и амулетов. Луны с выбитыми узорами дарили мне спокойствие и умиротворение.

Но я пришла сюда не за спокойствием.

Набрала полные легкие воздуха и напевно произнесла заклинание. А потом еще одно.

Простые слова — но к чему сложности Смотрящей со звезд?

Я почувствовала, как меня наполняет сверхъестественная сила. Мощь, равной которой не было в моей душе и теле. Никогда. Энергия, что способна сотворить миры и отвергнуть их, перевернув все с ног на голову. Магия, что пронзила меня до самых кончиков пальцев и наполнила их свечением, способным ослепить и излечить от обычной для людей слепоты.

Слепцы!

Они слепы и жалки. В отличие от богов, что ведают всеми вещами.

Они слепы в своей алчности, своей косности, своем понимании сущего.

Смотрят и не видят. Насколько они величественней в своем пребывании на земле. Насколько они счастливей в своих возможностях ощущать этот мир. Насколько они сильнее в умении изменить это мироздание.

Но они боятся.

Я подняла ладони вверх и звезды закружились в безумной пляске.

Я была всесильна. Я была временем. Я была пространством. Я была вечностью.

Самое упоительное ощущение.

С которым не хотелось расставаться. Никогда.

Грудь, на которой лежали амулеты обожгло. Я с недоумением посмотрела на них и заметила, что среди лунниц появился еще одна подвеска. Чужая. Чужеродная.

Моя.

Настоящая. Как любовь того человека, что дал мне ее.

Я взяла ее в руки. И послушно шагнула назад, во Тьму.

Чтобы с дикой болью, выгнувшей все мое тело, очнуться в реальности…

Я лежала на холодном камне, но мне не было холодно. И даже не было больно.

Потому что меня держали руки. Самые надежные руки на свете.

Арсенский?

Конечно он.

Схватил меня, когда я вышла из лабиринта, и теперь прожигает взглядом. А мог бы

— разорвал бы на части за то, что я подвергла себя опасности. Но не разорвет. И даже не будет ругаться. Я знаю это. И он знает — что полюбил не юную и милую учителку. Не ту, кто будет трепетно ждать его у окошка и пищать на ужасах в кино.

И готов принять все риски, которые связаны с нашими отношениями.

Он это понимал. Но не мог не злиться.

Всмотрелся в меня, а потом тяжело вздохнул и прижал к себе.

— Я не могла взять тебя с собой. Любые потоки рядом… — почему-то я испытывала потребность оправдаться.

— Я знаю.

— Как нашел?

— Я настроен на тебя Влада. И найду всегда, — прозвучало угрожающе, но я чувствовала, как он успокаивается. — Ты… делала это уже?

— Да. Однажды. Очень давно…

— И тогда ты…

— Нашла своих убийц.

Он вздрогнул и прижал еще теснее.

— А сейчас? Что ты выбрала сейчас?

Я вздохнула. И рассказала.

О том, что мы ошибались.

И неведомый кукловод тоже ошибся.

Тогда, в Италии, ничего бы не произошло. Ему бы не помог Арс Алмадель, жертвы и прочие многочисленные артефакты, которые он заботливо собирал неизвестное количество лет. Потому как "в руках" человека, пусть даже мага, даже сильного они были лишь простой машиной с винтиками и гаечками, но без сколько-нибудь должного эффекта. Того, которого он добивался.

Он хотел повелевать миром и всем сущим, что в нем было? Для этого надо было стать богом.