Кофе в бумажном стаканчике

Внезапно она с ужасом поняла, в чем ошиблась. Заранее уверенная в том, что их отношения не имеют будущего, она совсем упустила из виду то, что самое важное в этом сложном разговоре было в том, что Сергей сказал правду, как она попросила. А мог бы и не сказать. Придумал бы, например, что не может без нее жить, что его любовь – навсегда. Что она – единственная во всем мире и так далее и тому подобное. Да мало ли что можно наговорить глупой девчонке? Она бы поверила ему безоговорочно – почему-то таким словам очень хочется верить. Но вместо этого он неосторожно ей открылся, честно признавшись в своей зависимости от родственников. И Надя, не вникнув в смысл сказанных слов, его оттолкнула, скоротечно решив, что он отнесся к ней, как к вещи, которую можно купить и использовать.

Она с легкостью навесила на него ярлык бездушного дельца-эгоиста! Даже хуже – она его ненамеренно унизила этим, подчеркнув своим резким отказом отвратительность такого предложения. Наверняка, он и сам это прекрасно понимал. Но был ли у него другой выход?

Конечно, он стал защищаться и привел первые доводы, которые пришли в голову, – о выгоде такого брака для нее. Отсюда – его протокольный тон, бесстрастное лицо, взгляд в сторону. Он пытался ее предупредить, что не все так просто и однозначно, как ей хотелось бы, но Надежда – по-деревенски упрямая, уверенная в своей правоте – не обратила на его слова никакого внимания. Даже не стала слушать. Думая только о себе, она еще больше усложнила то, что и так было сложным, вывернула наизнанку то, что необходимо было спрятать, поспешила осудить, не разобравшись в его проблемах, которые наверняка были очень существенными. Иначе не было бы никакого предложения выйти замуж – Сергей не из тех мужчин, которые способны торопиться с таким сложным решением.

Чувство щемящей потери захлестнуло ее с головой. Бездумно глядя на воду, в которой плавали, колыхаясь, отражения от круглых желтых фонарей, она сидела у озера, пока сумерки не превратились в ночь. Руки и ноги ее заледенели, она их давно не чувствовала, как не хотела чувствовать саму себя, дошедшую до крайней степени самоуничижения. Проходящая мимо шумная компания заставила Надю опомниться. Она поднялась и, ссутулившись, медленно двинулась прочь, уверенная в том, что жизнь ее закончилась.

– …Ну что, страдалица, где твой принц на белом коне? Что-то лицо у тебя больно кислое! Бросил, наконец?

Опять Лагодина! Да когда же она оставит ее в покое! Надежда посмотрела Вике в лицо, для этого пришлось задрать голову – она возвышалась над столом, как башня.

– Да, бросил и скоро женится, но не на тебе. У него таких, как ты, много, на выбор. Я же сказала, что ты последняя в очереди.

Вика издевательски рассмеялась.

– Я предупреждала! Неволин – птица высокого полета! А тебе, дорогуша, нечего было выпендриваться, – тон ее стал почти ласковым.

– Нечего, так нечего, – Надя равнодушно отвернулась от нее и уставилась в окно, за которым дремали мокрые обнаженные деревья.

Вика постояла несколько секунд и, тихо обозвав Надю сучкой, с торжествующей улыбкой отбыла. Как ни странно, это заставило девушку очнуться от летаргии, в которую она впала после ссоры с Сергеем. Оставшиеся три пары она лихорадочно думала о том, что надо срочно разыскать его, поговорить, извиниться. Главное – сказать, что ее слова были глупыми, необдуманными, а там – будь, что будет.

Острая печаль почти прошла, девушка не слушала преподавателей, машинально конспектировала лекцию и также механически отвечала на вопросы. На перемене она ударилась бедром об угол стола, прищемила палец сиденьем стула, но не ощутила боли. «Как это лучше сделать? Поехать к нему на работу? Нет, плохо, я даже не знаю, где его клиника. Значит, ждать возле дома. Но когда он возвращается? И где этот дом? Там все повороты и улицы одинаковые…»

Мысли неслись по кругу с бешеной скоростью, она никак не могла ухватиться ни за одну из них, отбрасывая каждую как до конца не додуманную. Ей казалось, что еще секунда, и решение придет – главное, не останавливаться. Так, в полном смятении, Надежда выскочила в холодный декабрьский день из дверей корпуса с твердым намерением решить эту проблему немедленно, хотя и не понимала, как. Но жить с этим дальше было невыносимо.

Знакомая машина стояла на своем месте, Сергей Неволин привычно облокотился на вымытое крыло. Надино сердце ухнуло куда-то в пятки, в голове зашумело, волной накрыл безотчетный страх. Не Лагодину ли он встречает, решив отомстить за отказ? Глубоко вздохнув, Надежда на ватных ногах пошла в его сторону – все равно пришлось бы идти мимо. Заметив ее, он оживился, резко двинулся к ней. Они встретились за воротами на тротуаре, перегородив проход.

Опасаясь, что он передумает с ней разговаривать или скажет что-то оскорбительное, Надя поспешно выпалила:

– Прости, я была неправа. Я не подумала о тебе и хочу извиниться.

Он заговорил одновременно с ней:

– Надя, я полный болван и согласен сделать так, как ты хочешь, я совсем не подумал о тебе.