Кофе в бумажном стаканчике

– Сергей, мне, наверное, действительно сказочно повезло с тобой, но на таких условиях выходить замуж я не согласна. Я полюбила тебя, а не твой дом. И меньше всего на свете я желаю иметь любые блага, как ты это называешь, и полностью зависеть от тебя. Я сама заработаю все, что мне будет нужно.

Сергей побледнел, обозначились морщинки под глазами.

– Хорошо, допустим. Я уважаю твою точку зрения и не сомневаюсь в том, что ты многого способна достичь сама, – тон его стал сухим, протокольным, словно он проводил совещание. – Скажи, как ты себе представляешь наши отношения?

– Встречаться, узнавать друг друга, учиться доверять. Я хочу, чтобы рядом со мной был по-настоящему близкий человек, а не богатый муж. Мне нужно время, чтобы понять, какой ты на самом деле.

– Но это можно сделать и в браке! Если мы любим друг друга, что в этом плохого?

– А если мы со временем поймем, что не сможем жить вместе?

– Всегда можно оформить развод, и поверь, я тебя никак не обижу.

– Сергей, это сделка. Ты хочешь, чтобы я помогла обрести тебе свободу, а за это обещаешь деньги при разводе, если у нас ничего не получится. Ты что, не понимаешь, что это звучит отвратительно?

Его лицо стало злым, словно перед ним сидела упрямая подчиненная, которой никак не удавалось втолковать очевидные истины.

– Ты как-то очень поспешно все перевернула с ног на голову. Знаешь, всегда есть нюансы, которые могут оправдать самые странные поступки. У тебя сплошные черные тона. Я даже не предполагал, что ты воспримешь мое предложение именно так, в штыки.

– Вся проблема в том, что ты обо мне не подумал. Для тебя важнее собственный бизнес, высокое положение в своей среде и мнение семьи. А я – в любом случае временный вариант, даже если ты женишься на мне. Потом будет развод, но я его не переживу. Прости, я не могу любить и одновременно думать о будущей выгоде. Мне очень жаль, – и Надя ушла, оставив его за столиком одного.

Она долго рыдала, спрятавшись в самом дальнем уголке набережной, а потом, обессиленная от слез, медленно побрела пешком в общежитие. Ей хотелось умереть.

Прошло воскресенье. Сергей так и не позвонил. Впрочем, разве он должен? Нет, ничего он ей не должен. Сама виновата… Они жители разных вселенных, нет ни одной точки соприкосновения. Только ее чувства. Но зачем ему ее чувства?

Мысли о том, что они больше никогда не увидятся, наполняли Надю таким горестным унынием, от которого спасения не было нигде и ни в чем. Она пыталась убедить себя, что поступила правильно, что ни к чему хорошему их отношения не привели бы. И все же не отпускало скверное ощущение, что она поторопилась. Это ощущение было мерзким, как расплавившаяся на солнце жвачка, оно преследовало ее неотступно, наполняя абсолютной неуверенностью в себе.

Да, Сергей Неволин ворвался в ее размеренную предсказуемую жизнь из чужого мира, законы которого она не понимала. Но это не значило, что их нельзя было хотя бы попытаться признать. Если она неожиданно полюбила именно такого человека, возможно, в отношениях с ним действительно должна присутствовать доля делового расчета. Вот только в какой мере, до каких ощутимых границ? Как ей понять это и суметь защитить себя?

Надежда стояла на берегу речки в парке, неотрывно наблюдая за ее веселым бегом, и отрешенно слушала музыку. «Как две капли похож и под дождь, как под нож, промокая до нитки сюжета, в этот город меня отпустила зима на свидание короткое с летом…» Кажется, ее короткое свидание с «летом» быстро закончилось. Пора возвращаться в реальность. Но в какую? В каждой клеточке тела был он, придуманный ею от безысходной тоски в чужом городе. Как теперь снова научиться жить одной?

Когда парк накрыли длинные зимние сумерки, Надя устроилась на скамейке у озера, спрятав замерзшие руки в карманы куртки, и стала уныло разглядывать водную рябь с барахтавшимися в ней утками. Они сосредоточенно плескались, ныряя за кормом, резво плавали друг за дружкой и, как ей подумалось, были абсолютно счастливы этим мутным прудом, заросшим по краям зеленоватой ряской. Когда совсем стемнело, они куда-то исчезли. Ничто больше не нарушало гладь воды.

Надежда снова и снова мысленно возвращалась к разговору с Сергеем. Искала ускользающий смысл случившегося. Терзала себя за черствость. Убеждала, что поступила правильно.