Кофе в бумажном стаканчике

– Это монархи данаиды семейства нимфалид, единственные бабочки в мире, которые в течение нескольких поколений с завидным упорством мигрируют в горы Мексики, чтобы из гусеницы превратиться в бабочку и снова возвратиться обратно. Там находится настоящий рай для монархов. Никто до сих пор так и не разгадал их тайну. Сергей Львович любил повторять, что неосознанное стремление данаиды к этому месту также фантастично, как и чувство любви, – он поцеловал Надины волосы и зарылся в них лицом. – Я часто размышлял, зачем мне эта коллекция, я ведь не биолог. Наверное, старый учитель хотел этим мне показать, что кроме обыденных дел всегда есть что-то еще, о чем мы не знаем.

Надя развернулась к нему лицом и глубоко вздохнула. Бабочки, старый учитель, комната с мансардными окнами, Сергей, тайно верящий в волшебство, – все это было настолько восхитительным, что оказалось невозможным сдержать чувств восторга. Ей трудно было даже предположить, что этот сдержанный с виду молодой мужчина так глубоко сентиментален и нежен душой. Как же мало она о нем еще знает!

Надя посмотрела ему в лицо, их глаза встретились.

– Ты необыкновенный. Я так рада, что ты снова нашелся!

– А я не терялся!

…Глубокой ночью, когда они, уставшие и удовлетворенные, лежали обнявшись в постели, Надя, лениво перебирая и рассматривая пальцы на его руке, задумчиво проговорила:

– Мои родители до сих пор любят друг друга. Я даже не знаю, как можно жить по-другому. Неужели в твоей семье никто ни разу не был по-настоящему влюблен?

– Был. Моя прабабка, бабулина мать.

Она приподнялась на локте и с удивлением посмотрела ему в лицо.

– Расскажи мне о ней!

– Я плохо знаю подробности, бабуля говорила об этом всего один раз, и то неохотно. Я запомнил, что ее мать была из дворянской семьи. Ее, как и тебя, звали Надеждой, и у нее была сестра Вера. Во время революции все, кроме нее, погибли от тифа, а она, скрыв свое прошлое, пешком ушла из Москвы и поселилась работницей на дальнем хуторе, помогая хозяевам. Там и пережидала смутные времена. После войны вышла замуж за офицера советской армии. Перед войной его посадили как врага народа, сослали на север. Прабабка с маленьким ребенком уехала за ним в Архангельск. В сорок первом прадеда отправили в штрафбат, на смерть. Но он каким-то чудом выжил, вернулся с медалями. Умерли они спустя двадцать лет с разницей в два месяца.

– Потрясающая история! – Надя восхищенно вздохнула. – А какие они были, твои предки?

– Остались фотографии, – Сергей задумался, будто что-то вспомнил. – Кстати, был один случай, совсем недавно, когда мы с тобой гуляли в Алуште. Странный такой случай…

– Но я ничего странного не помню.

– Помнишь старичков, которые шли нам навстречу, когда мы поднимались к церкви? Они почему-то смотрели на тебя, улыбались так приветливо…

– Очень смутно. Ты меня тогда взял за руку, и я думала только о твоей руке. Помню, что они были аккуратные, симпатичные, какие-то светлые. Как с рождественской картинки. А что в них странного?

– Они один в один были похожи на моих прадеда и прабабку с фотографии в бабулиной спальне. Я тогда сильно испугался, но они на меня даже не посмотрели. Я подумал тогда, что сильно устал и мне просто померещилось. Даже оглянулся им вслед – ничего особенного не случилось, не исчезли. Как шли, так и продолжали идти.

Надя очень осторожно спросила:

– Ты думаешь, что…

– Да, нет, Наденька, я не сумасшедший. Наверное, действительно показалось. Но самое удивительное в их истории другое – браслет.

– Какой браслет?

– Бабуле от матери достался неимоверно дорогой браслет с камнями. Я совершенно не понимаю, как моя прабабка смогла его сохранить во время революции. Думаю, что был какой-то тайник, который она сделала, покинув столицу. Уже совсем старые, они с прадедом и с моей бабулей ездили на тот хутор якобы проведать места юности. Во всяком случае, именно после этого началось строительство семейного особняка. А сейчас бабуля мечтает подарить этот браслет моей будущей жене как семейную реликвию. Она вбила себе в голову, что это оберег, символ любви и жизни.

– А ты его видел?

– Да, – он поморщился. – У меня вообще-то сложилось такое впечатление, что бабуля подбирает мне невесту под эту баснословно дорогую безделушку. Видимо, хочет, чтобы такое же состояние было и с другой стороны.

Надя отбросила одеяло, улеглась на него сверху, крепко сжала его виски ладошками.

– Забудь. Время семейных реликвий давно прошло, это их история, а не твоя. В конце концов, ты не обязан идти у них на поводу.

Он улыбнулся и лукаво прищурил глаза.

– Да, моя радость, ты права – совершенно не обязан. А вот поцеловать тебя я теперь просто обязан, – и, схватив ее в охапку, он перевернул ее на спину…