Кофейные истории

Мирей побурел, втянул голову в плечи – и, бормоча под нос, бросился бежать вниз по улице.

– Не запугивайте моего нового повара, мистер Белкрафт, – шутливо возмутилась я.

– Такого, пожалуй, запугаешь…

И Георг был совершенно прав.

Марсовиец заявился и на следующий день – уже без глупого маскарада, в приличном белом плаще, и через день. С утра он заказывал чашку кофе, в молчании смаковал его мелкими глотками, перекатывая напиток на языке, а вечером возвращался – и непременно с десертом. Пирог с цукатами и лимонным кремом, сырный мусс в ореховой корзинке… Вроде и несложные блюда, но восхитительно гармоничные. Один раз Мадлен пришлось отвлекать его, пока Георг с чёрного хода проводил на кухню рабочих – они установили новый стол, большой и тяжёлый, сделали на стене медные крючки для подвешивания утвари до потолка и вертикальную лестницу, чтоб доставать предметы с самого верха.

Точь-в-точь, как было у сэра Гордона – спасибо вдове Риверленд за бесценные свидетельские показания.

Девятнадцатого марта я встретила Рене Мирея на пороге и с деланной сердитостью стукнула веером по плечу.

– Опаздываете. Впрочем, гостей пока нет, так что ничего страшного.

Он застыл, недоверчиво глядя на меня:

– Я не вполне понимаю, что…

– Сейчас поймёте, мистер Мирей, не беспокойтесь, – с чопорностью монахини кивнула я и заставила его пройти на кухню, всё так же подталкивая веером в спину.

Увидев закреплённую на стене лестницу, справа и слева от которой висела новенькая посуда и поварские инструменты, и массивный деревянный стол там, где раньше стоял шкаф с сувенирами, Мирей обратился в изваяние во второй раз.

– Необходимые приправы – в ящиках напротив, – указала я направление. – Продукты в основном в подвале, где холодильный аппарат, переодеться можно в тёмной комнате у чёрного хода, Георг любезно передаст вам свой запасной комплект. Приступать можно немедленно. Но сперва подпишите бумаги, – и я подтолкнула его к столу, где лежали два экземпляра договора. – Только осторожнее, печать совсем свежая, чернила могут смазаться.

Мой новоиспечённый повар сделал несколько шагов, склонился над договором и ткнул пальцем аккурат в середину печати, а затем уставился на посиневший от краски ноготь.

– Мне это снится? – рассеянно произнёс Мирей и потрогал письменный прибор.

– Со всей ответственностью заявляю, что нет, – ответила я. – Поверьте, в деле сновидений у меня едва ли не самый большой опыт во всей Аксонии.

– Но… откуда? – и он обвёл рукой утварь и стол. – Как вы вообще узнали?..

– Благодарите мистера Белкрафта. Он весьма внимательно отнёсся к вашим пожеланиям, высказанным в прошлый раз… – «К вашей ругани под нос», – поправилась я мысленно. И продолжила: – По его заметкам, сделанным, пока вы готовили, я набросала распоряжение для своего управляющего, и мистер Спенсер помог внести небольшие перемены в обстановку нашей кухни… Подписывайте, прошу.

– От волнения я всегда забываю аксонскую письменную речь, – признался Мирей. И уставился на меня совершенно несчастными голубыми глазами, как дитя небесное. – Там ведь ничего нет про продажу души?

– Размер жалования есть, обязанности сторон – тоже, но о торговле вроде бы ничего, – улыбнулась я. – Добро пожаловать в «Старое гнездо», мистер Мирей. Вам здесь понравится, уверена.

Произнося это, я ничуть не лукавила. Людям свойственно ценить то, что достаётся большим трудом. А одному нахальному марсовийскому повару, готова поспорить, никогда не приходилось добиваться места с таким упорством, как в моей кофейне.

…десерты Рене Мирея в тот день вызвали нешуточный ажиотаж. Луи ла Рон, прослезившись от удовольствия, отставил пустую тарелку и пообещал посвятить талантливому марсовийцу небольшую статью. Миссис Скаровски аплодировала.

Мы единогласно решили, что это успех.

Вечер омрачило небольшое происшествие, связанное с мальчиками. Они, вопреки всем запретам, вновь забрались в мой кабинет и разорили поднос с почтой. Заинтересовало их, к счастью, только одно письмо – точнее, телеграмма из Романии.

– Это от миссис Мариани, – покаянно шмыгнул носом Лиам, опустив взгляд. – Мы, ну, только прочитать хотели, честно-честно, мы же скучаем по ней, а у Кеннета руки были в джеме. Я хотел вроде как пятна оттереть, чтоб вы ничего не заметили… И всё испортил. Этоявиноватпростите! – выпалил он скороговоркой и скрючился, прикрывая рукой голову, словно в ожидании удара.

Что ж, возможно, сестра Мэри-Кочерга в приюте и практиковала вразумляющие затрещины, но я – нет. Тем более что почти наверняка телеграмму испортили близнецы – их выдавали испуганно округлённые глазища – а Лиам просто взял вину на себя.

– Ступайте к сэру Клэру Черри, он почитает вам нравоучительные истории, – обратилась я к близнецам, вспомнив, что дядя недавно удалился в библиотеку. А потом обернулась к Лиаму: – А ты оставайся здесь. Будешь сегодня моим секретарём вместо Юджинии.