Кофейные истории

– О, почти сразу после того, как мы расстались, – с охотой пояснил детектив. – Помните, вы мне сказали совершенно ужасную вещь? Что, мол, цель Тисдейла – не убить своих обидчиков, а сделать так, чтобы они оказались в его шкуре? Ощутили беспомощность, безнадёжность и тщетность? «Страх перед чем-то ужасным, что непременно с тобой случиться, от чего не спасут ни друзья, ни те, кого вы считаете семьёй» – так вы выразились, помнится…

– Вы правда так сказали? – перебил его Клэр, недоверчиво обращаясь ко мне.

Я почувствовала, как лицо моё заливает румянец.

– Опустим незначительные детали. Сейчас не время. Эллис, пожалуйста, рассказывайте.

И детектив невозмутимо продолжил ровно с того же места, где остановился:

– …и я никак не мог выбросить это из головы. Шёл и вспоминал – кого убил Тисдейл, как именно, как он отомстил герцогу. И знаете, что объединяет всего его преступления?

– Жестокость? – робко предположила я.

Маркиз качнул головой и вмешался впервые с начала разговора:

– Зрелищность.

– Именно! – Эллис восхищённо прищёлкнул пальцами. – Именно. Тисдейл остался циркачом до мозга костей. Каждое его убийство – трюк, причём блистательный. А о чём не так давно заявила наша Фея в кофейне? Луи ла Рон, между прочим, не упустил возможности и тут же тиснул её слова в своей газетёнке.

– Мне было не до газет… – начала было я и осеклась. – Представление. Мисс Ишервуд хотела дать новое представление, когда убийцу поймают!

Вдруг стало зябко. Да, пусть какой-то час назад пришлось использовать её слова как предлог, но я и подумать не могла, что преступник тоже за них зацепится…

– Совершенно верно! – воскликнул Эллис, несомненно, довольный моей догадливостью. – Фея – последняя жертва, финальная цель Тисдейла. Сцену для своей смерти она выбрала сама. Оставалось только дождаться правильного времени. Спешить он не мог – его добычу надёжно охраняли, но и слишком тянуть – тоже… В общем, когда мне доложили, что Тисдейл – в образе доктора Брута, разумеется – ловко избавился от слежки, я отправился за обручальным кольцом. А затем взял верных людей и вернулся к амфитеатру, благо у меня в цирке был надёжный сообщник.

Судя по тому, как тихо и выразительно фыркнул Лайзо за моей спиной, то был союзник вовсе не Эллиса.

– Мы с ним встретились, поговорили, я раскрыл некоторые карты, – продолжил между тем детектив. – И, как следствие, разделили обязанности: он позаботился об этом подозрительном Арчи Ярвуде, а я осмотрел сцену будущего преступления и убедился, что был абсолютно прав.

От того, что он поведал дальше, меня пробрало дрожью.

Тисдейл действительно приготовил настоящую сцену. Скорее всего, он задумал это давно и начал воплощать в жизнь, как только с амфитеатра сняли охрану, точней, сократили её ровно настолько, чтоб хватало отпугивать досужих зевак. Реквизит был простым, но выразительным: помост, на котором сложены принадлежавшие жертвам вещи, лист бумаги, чернильница, перо и верёвка с петлёй.

– Хлыст Барнабы Конделло, один из кинжалов Норы Томпкинс, узорный пояс Салиха, очки Лео Барнелла, туфли Барбары Пфафф, – монотонно перечислил детектив и вдруг в упор посмотрел на меня. – Знаете, как Тисдейл выманил Фею из вашего дома? Самым что ни есть примитивным образом – забросил в её комнату камень, обёрнутый запиской. А там было три слова: «Я расскажу правду». И мисс Ишервуд, эта неглупая, в общем-то, женщина вместо того, чтоб позвать на помощь, встала и пошла за ним. Правда – страшная штука, Виржиния, если использовать её правильно.

Я невольно зажмурилась, понимая слишком хорошо, что он хочет сказать.

Да, действительно, страшная. Правдой можно убить – точнее, побудить покончить с собой того, кто и так сходит с ума от чувства вины и потери. Поэтому Тисдейл устроил алтарь из вещей, принадлежавших мертвецам; поэтому он не приготовил ни яда, и ни ножа.

Петли и впрямь могло оказаться достаточно.

– Это страшно, – услышала я свой голос точно со стороны.

– Страшно, – согласился Эллис. И, поморщившись, добавил: – Но изящно. И стоит поблагодарить Тисдейла за чувство прекрасного: если бы не оно, долго бы я ещё бродил кругами. Если б убийца бесхитростно удушил нашу Фею, он мог бы уйти от правосудия, с его-то ловкостью. Но неотъемлемое свойство красоты – гармония, а что такое гармония, если не стройная логика? Стоит только уловить её – и дальнейшее уже предрешено.

«Жаль, вы не сделали этого раньше», – хотелось бы сказать, однако я промолчала. Глупо и недостойно было бы упрекать его; да, слова рвались с языка, да, во мне говорила горечь, идущая из самого сердца, но иногда всё же стоит руководствоваться не чувствами, а разумом.

– Спасибо… спасибо, что спасли мисс Ишервуд.

Эллис как-то помрачнел и сгорбился, точно стеснялся благодарности.

– Ну, по большому счёту спас её Нэйт. Я, конечно, сказал ему в шутку, когда потащил с собой сегодня: «От тебя ничего не требуется, дружище – веди себя как влюблённый дурак, коим и являешься». Но никак не ожидал, что он буквально вытащит Фею из петли, когда мы все будем страшно заняты поимкой Тисдейла – проворный оказался мерзавец, хоть и хромой.