Когда Алиса упала

Сирша приносит мне свечу и спичку. Огарок свечи. Неужели это означает, что все подходит к концу, что этот воск и фитилек понадобятся мне только на несколько часов? Прошло уже три дня, заканчивается четвертый. Лайонел каждую ночь подходил к моей двери, но ничего не говорил. Сегодня он идет, спотыкаясь, и держится рукой за стену, чтобы не упасть. Учащенно дышит открытым ртом, утыкается лбом в дверь.

– Мэрион.

Замирает – наверное, оглядывается на коридор. Пытается выпрямиться, теряет равновесие и, чтобы не упасть, приваливается к двери.

– Лайонел?

– Тсс.

Он перекрывает мне вид из замочной скважины. Скрежещет ключ, и Лайонел вваливается в комнату. Закрывает дверь осторожно, придерживая ее, а закрыв, прислоняется к стене. Дергает за манжету, там уже образовалась дырка, торчат нитки. Еще чуть-чуть – и сюртук можно пускать на тряпки.

– Здесь воняет.

– Ты знал, что она сделала, – говорю я тихо, не желая давать Кэти повод примчаться сюда.

Лайонел отлепляется от стены, зажимает мне рот рукой и крепко держит меня, так что я не могу пошевелиться. Дыхание у него кислое, горячее.

– Тише.

Я извиваюсь, но он все крепче прижимает мою руку к телу. Пальцы его вдавливаются мне в щеку.

– Не нужно было тебе возвращаться, Мэрион.

Я впиваюсь в его ладонь и стискиваю зубы, пока он не отпускает меня.

– Проклятье! – Он мотает головой и сосет место укуса. При свете свечи закрытые глаза как два черных провала.

– Ты знал.

– Нет. Не знал… Лидия знала о Кэти. «Ничего, – сказала она. – Мужчины все такие».

Он сглатывает и сползает по стене.

– Я не хотел… она ждала второго ребенка. Я должен был сказать Кэти «нет». Нет. Это уже было чересчур. Она хотела слишком многого. Уверяю тебя, я не знал, что она говорила серьезно. Она сказала со смехом: «Тогда я ее убью. И ты будешь свободен». А потом однажды пришла на фабрику и сказала: «Дело сделано».

На его лице странная гримаса, он продолжает:

– Она не любит проигрывать. И она не проиграет. Все вышло из-под контроля, я не знаю, как это остановить.

– А Алиса?

– Слишком много заявлений она написала.

Я сжимаю кулаки и говорю:

– Эмос столкнул ее с крыши. Правда?

– Я ее в Бродерс поместил, чтобы спасти. Боже, она была такой…

– Но ты ее не спас. Эмос столкнул ее с крыши. И ты позволил этому произойти.

– Я не знал. Ни об этом, ни о Лидии. Уверяю тебя.

– Ты лжешь.

– Нет. Я думал, Алиса в безопасности.

– И засунул в сумасшедший дом? Зачем? Зачем?

– Ты должна была скоро вернуться. Ты бы ее послушала. Наверняка послушала.

Плечи его начинают трястись, он зажимает рот ладонью, чтобы заглушить рыдания, лицо мокрое от слез. Затем протягивает ко мне руки… чего он ищет? Прощения? Утешения?

– Из публичной лечебницы для душевнобольных приедут два человека. Завтра утром.

– Ты меня в сумасшедший дом отправляешь?

– Это для твоего же блага. Ради спасения твоей жизни, Мэрион.

– А что будет, когда она отправит за мной Эмоса? Что тогда?

– Не отправит. Как только мы сожжем фабрику, он получит свои деньги. Ему только это и нужно. Все уже спланировано. И новая жизнь тоже.

– Тебе не избежать наказания, Лайонел. Ты соучастник.

– Но никто ничего не узнает. Все продумано. Мы сожжем фабрику. Получим страховку. Новая жизнь.

Я едва могу дышать.

– Ты вообще когда-нибудь любил Лидию?

– Я знаю, что совершил ошибку. С этим мне и жить. – Он делает шаг, ударяется о шкаф. – Где остальные картинки?

– Ты помог убить Лидию.

Он так сильно сжимает ручку шкафа, что она трескается.

– Нет.

– Ложь. Ты точно знал, где ее искать. Знал, что нужно принести веревку. Знал, потому что ты ждал…

Он толкает меня на постель, хватает за плечи, трясет:

– Заткнись. Я пытаюсь тебя спасти.

– А о своем сыне ты не подумал? Кэти его ненавидит.

– Заткнись, говорю.

Мои удары он даже не ощущает, хоть я молочу изо всех сил.

– Отпусти нас. Обоих. И тогда я ни слова не скажу. Посмотри на меня, Лайонел. – Голос у меня хриплый, какой-то чужой. – Я знаю, ты ее любишь. Останетесь вдвоем. Только ты и она. Как вы всегда хотели. Разве не этого вы всегда хотели?

Он сглатывает.

– Его она тоже убьет, – шепчу я ему в лицо.

– Нет.

Лайонел отпускает меня и, пошатываясь, бредет к двери.

– Все уже спланировано. В больнице ты будешь в безопасности. И я позабочусь о Тоби.

– Оставь дверь открытой и позволь нам уйти.

– Я не хотел…

* * *

Дверь распахивается, загасив свечу.

– Тетя…

– Нет, Тоби. – Лайонел кренится к мальчику. – Все хорошо. Иди спать.

– Тоби…

Голос мне отказывает. Я встаю, пол подо мной качается, я расставляю ноги, чтобы не упасть. Хватаюсь за столбик кровати. И бросаюсь мимо Лайонела, отпихнув его, так что он ударяется о кресло-качалку. Размахнувшись, бью его по голове кувшином. Он испускает стон, проводит рукой по затылку и смотрит на кровь. Цепляется за каминную полку и, не удержавшись, оседает на пол.

У меня в ушах звенит от внезапно наступившей тишины.

– Тоби? – доносится голос Кэти с верхнего этажа.

Тоби поворачивается к лестнице.

– Нет, Тоби. Нет-нет-нет. Беги!

– Тоби! – Голос Кэти звучит резче.

– Тетя…

Я вижу белые пальцы его босых ног, острые косточки тонких лодыжек.

– Беги через кухню! Беги в форт!

– Тетя…

– Беги!

Глава 31