Когда душа любила душу

Из моего письма 19 декабря 2002 года: «Дорогая Леночка, помните, я говорила вам, что меня познакомили с корреспондентом газеты “Форвертс”, одной из наиболее читаемых русских газет. Я подарила ему Катин диск и послала свои статьи. И он сдержал слово!! 12 декабря поместил материал о Кате. Результат — мне позвонила женщина, которая была на Катином концерте в Ташкенте, поцеловала ей руку после концерта, и она уже послала мне запись концерта с песней о хлопке! Так что эта песня нашлась!! Я привезу вам газету[20].

Эвелина предложила указать меня как публикатора (цитирую): “Когда мы издавали других покойных авторов, мы так и писали в копирайте их родственников: например, вдову. А сверху (где редактор и корректор) писали ещё надпись: «Публикатор такая-то». В нашем случае было так, что публикатором книги и была вдова, она ею занималась. А Вы, я считаю, можете написать публикатором себя. Это никак не отнимает прав дочери, а просто показывает Вашу работу над книгой. А в копирайте — дочь, наследница авторских прав… Обратите внимание на копирайт Дробицкого. Я не хотела писать просто «обложки», т. к. была ещё куча работы со слайдами плакатов, прежде чем они стали обложками”. 400–500 экз. к вечеру Эвелина гарантирует».

Двадцать четвёртого декабря 2002 года я написала Лене о передаче материалов и задатка Эвелине, договорилась о цветопробе плакатов Дробицкого дома у Лены. Там же: «Получила письмо от Оли Галиной из КСП, они продали 25 Катиных дисков и просят ещё. Это рекорд! Получила письмо от мужика из Москвы, интересующегося Катей, ответила ему и написала о вечере, дала ваш телефон».

Я составила обращение о сборе денег на сборник по-английски и разослала американцам. В конце обращения я писала, что «когда-нибудь мы все будем гордиться своим участием в этом важном проекте». Фактически, это был краудфандинг, только не обеспеченный софтом и соцсетями, как сегодня. Я делала это on a rewarded sponsorship basis, т. е., на компенсационной основе. За каждые $25 долларов спонсору причитался экземпляр Катиной книги. Принимались и меньшие суммы (какая-то женщина прислала $5), тогда книга не высылалась (за исключением пенсионеров, если они просили об этом). Некоторые из тех, кто внёс сотню долларов и больше, отказывались потом от части экземпляров. Имена всех жертвователей перечислены в книге.

Четвёртого февраля 2003 года, за неделю до вечера памяти, я писала Лене: «Не поздравила вас с днём рождения — была выбита из колеи перепиской с Эвелиной, там отобрали компьютер на фотовыводе… но мы со всем разобрались. Мы вам желаем много сил, энергии, побольше приятных сюрпризов и поменьше неприятных. Будьте все здоровы! И поздравьте Олю с днём рождения самой маленькой Кати».

В начале февраля 2003 года я полетела в Москву для участия в вечере памяти и презентации книги и диска. Вечер проходил 10 февраля в большом зале Центрального дворца культуры железнодорожников, вели его Елена Яровая и журналистка Виктория Скорнякова. Слева на сцене — большая фотография Кати, под ней декоративный столик, куда гости вечера складывали букеты цветов, рядом стояла гитара. Исполнялись Катины песни, демонстрировались видеоматериалы, звучали воспоминания. Особенно мне запомнились выступления самой Лены, Эльги Васильевны Яровой, Ольги Гусинской, Александра Минкина, Юрия Юрченко, Дмитрия Крылова, Екатерины Гусевой, Алексея Дидурова. После презентации ко мне подошла в холле со словами благодарности и земным поклоном Эльга Васильевна. Мы с подошедшими Игорем Шароновым и Наташей Брагиной поднимаем её. Эльга Васильевна протягивает мне букет, один из многих, которые были положены на сцене под фотографией Кати. Я отказываюсь — это же Кате принесли! — но она настаивает, и я беру цветы. Игорь с Наташей говорят мне, что пришли на вечер с букетом для меня, но, послушав выступавших, были под таким впечатлением, что отнесли его на сцену — Кате. «А теперь как будто сама Катя подарила тебе букет», — говорит Игорь.

Вечер завершился фуршетом. Толпа гудела, собравшиеся были взволнованы. Катины песни, фотографии, видео, воспоминания о ней объединили всех. Не обошлось и без накладок. Книги Эвелина подвезла прямо к вечеру, меньше, чем обещала, — 200 экземпляров. Но оно было к лучшему, потому что цвет фона переплёта был искажён: вместо алого, как на плакате Дробицкого он был тёмно-бордовым! Я знала, в каких условиях Эвелина работала над книгой в последние дни, и всё-таки это был неприятный сюрприз. Впрочем, все отнеслись к этому философски: в дальнейшем обложка будет доведена до кондиции, а эти первые экземпляры, которые люди купили на вечере, станут со временем раритетом. Лене не понравился и дизайн обложки: моя Наташа добавила чёрную рамку по периметру передней обложки, чтобы объединить её единым цветовым решением с чёрным фоном задней. Было решено, что мы это переделаем.